«Хм. Ты им больше в сыновья годишься».
– Так получилось.
«Где получилось? – Кикимора не унималась. – Здесь или там?»
Лис пожал плечами.
– На том свете нет ни времени, ни возраста. Я появился за кольцами Огненного Полоза вскоре после братьев. Я помню женщину, которая объявила себя Пятницей, покровительницей убогих и обделённых. Мне сказали: иди и назови её матерью. Но она оттолкнула меня. Тогда отец забрал меня к себе и дал новое имя.
«Гамаюн?» – осторожно уточнила внимательная слушательница.
Лис вздохнул.
– Да. Имя вещей птицы. Я существовал в самом сердце отца, хранителя человеческой памяти. И наблюдал. Огненный Змей стремился забрать у Пятницы силы, которые она собрала, питаясь гневом и враждой близнецов. Собственно, они служили ей с одной целью: насыщать её царство ненавистью. Мощь Пятницы выросла настолько, что она сумела дотянуться до верхнего мира, и Огненный Змей не мог ей помешать. Она прочно отгородила себя от естественной памяти земной. Я видел, как в её руки стекаются тысячи пропавших душ. И чем дальше – тем больше. Этим духам не суждено было воссоединиться с пращурами. То, откуда приходит в жизнь человеческий дух, слабело. На моих глазах истончалась нить поколений людских. Дети удалялись от родителей, родители не принимали опыта дедов. И я уже не знаю, одна ли женщина скрывалась под ликом и именем Пятницы. Может быть, их было много? Может быть, за сотни лет всё, что ненавидело жизнь, собралось под тем страшным гладким платком из чёрного шёлка…
«Да полно тебе, Лис! В каждом поколении говорят, что раньше было лучше, но ничего до сих пор не рухнуло. Тем более по воле какой-то Пятницы».
– Ни одно поколение до сих пор не зачёркивало другое! А ты посмотри, что делается здесь! Экономика уничтожает стариков, политика рубит под корень материнство, экология уродует детей, а новая мораль сводит любовь к похоти и животному сексу. Войны, наркота, безнаказанность насильников, отчаяние, бедность, изобилие, которое опустошает души – а в результате миллионы заложных. Кому это надо? Зачем? – он замолчал, уткнувшись взглядом в полированную поверхность письменного стола.
«Ладненько. Не переживай. Ты про себя давай колись. Как ты от отца ушёл?»
– Когда Тур и Ворон порвали нить своей судьбы и выбрали одну вместо двух разных дорог, Огненный Полоз показал им Переход. Я остался один. Впрочем, они и прежде меня не замечали. Я заявил отцу, что намерен объявить войну Пятнице и её заложным. Отец не позволил мне встать на путь гнева. Сказал: «Коли за людей радеешь, ищи братьев. У каждого из вас часть моего огня. Зажжёте своё пламя в мире людском, установите заставу на Переходе, будет живым жизнь, а мёртвым – путь в Память Земную». Я пообещал: построим Заставу. Тогда отец предостерёг: «Лихо придётся. Семь лет бегать тебе рыжим зверем по лесным тропам, прежде чем себя живого вспомнишь. А живой увидишь, что непомнящие не слышат гласа вещего». Я согласился на всё.
