Предел бесконечности - Ирина Валерьевна Крупеникова

Существует мнение, что жанр научной фантастики умер. С этим утверждением трудно не согласиться, если бросить непредвзятый взгляд на книжные лотки, заваленными всевозможными космическими боевиками и средневековыми фэнтези.

Новый роман тверской писательницы имеет подзаголовок: «научно-фантастический роман», что сразу настраивает потенциального читателя на мысль, что Ирина Крупеникова пытается возродить жанр, доминировавший в фантастике всего XX века как в России, так и за рубежом. Отчасти это так и есть, хотя неверно было бы утверждать, что роман Ирины Крупениковой архаичен по форме и содержанию. «Предел бесконечности» — это синкретический сплав двух, казалось бы, взаимоисключающих литературных жанров: традиционной научной фантастики (в духе шестидесятых годов двадцатого века) и традиционного для русской литературы философского романа — романа о поисках смысла жизни.

Время действия романа писательницы — ближайшее будущее, середина XXI века. Технический прогресс облегчил бытовые проблемы, компьютеры вошли почти в каждый дом — однако люди остались прежними, как и социальные отношения. В России тоже почти ничего не изменилось — та же пропасть между богатством и бедностью, то же всевластие государства и всесилие спецслужб, которые способны раздавить любого человека, либо подчинить его своим интересам, связав по рукам и ногам «добровольно» принятыми обязательствами. Пресса полностью свободна — особенно желтая, чрезвычайно падкая на сенсации. Честных же журналистов убивают, как и пятьдесят лет назад. То есть за полвека в стране мало что изменилось — и столь пессимистический взгляд писательницы на наше будущее удручает…

В центре повествования — целый клубок научных, философских и нравственных проблем. Писательница показала судьбу двух поколений ученых, отца и сына. Биолог Алексей Жулавский занят созданием «альтернативной жизни». Он создает (клонирует?) т. н. «индивидов» — существ, внешне похожих на людей, но наделенных сверхъестественными способностями (регенерацией, управлением нервной системой и органами чувств и т. п.). Жулавский чрезвычайно гордится своим изобретением, он чувствует себя равным Богу («Я — не ученый, — говорит он своей дочери Анне. — Я творец!»). Однако ему безразличны судьбы его творений: он, подобно античному рабовладельцу, продает «индивидов» тем, кто больше заплатит. Гордыня — один из семи смертных грехов, с точки зрения христианства, — заставляет Алексея Жулавского отказаться от сотрудничества с государством — и государство уничтожает руками спецслужб и самого ученого, и его творения.