Тур согласно хмыкнул, поскольку собирался сказать то же самое.
Владимир Полозов вслед за братом вышел на кухню.
– Почему у тебя так жарко? – поинтересовался он и дотронулся губами до румяной щеки женщины.
– Отопление включили, – Марина поёжилась от щекотки, когда жёсткая борода коснулась её шеи.
Всеволод Полозов молча открыл форточку.
– Завтра лето, какое может быть отопление!
Хозяйка квартиры пожала плечами.
– Мне подруга на днях объяснила: когда у них на ТЭЦ остаётся запас топлива, сэкономленный зимой, в общих интересах его сжечь. Иначе на следующий год дадут в меньшем объёме. А если год будет суровым, то мы просто останемся без тепла.
– Полный идиотизм!
Марина стояла спиной к близнецам и не поняла, кто из двоих высказался.
– Так мы и живём, милые мои господа, – ответила она и поспешно сняла с огня джезву. – Весело и смешно.
– Ничего себе шутки, – нахмурился Всеволод Полозов. – Давно пора принимать решительные меры.
– «Мера» у нас одна, Володя: не потерять себя во всеобщем бедламе, не поддаться нагнетаемой злости, сказать «нет» создаваемой безысходности, жить и смело смотреть в будущее, полагаясь на силу своей души и немножко на Бога.
– Непротивление злу насилием, – усмехнулся Владимир Полозов.
– Ой, не люблю я Льва Николаевича! – Марина демонстративно поморщилась. – Действенное противление злу, на мой взгляд, это человеческое внимание ко всему, что тебя окружает. Можно сетовать на судьбу, – она аккуратно налила кофе в три маленькие чашечки, – можно кричать о безобразиях. Но это ничего не решит. Зато когда каждый сумеет побороть опустошённость внутри себя, сумеет воспитать в своих детях, – она чуть заметно запнулась, – уважение к жизни, к семье, к соседям, к людям вообще – вот тогда никакие политические игроки не сумеют воспользоваться нами.
Заметив непонимание, женщина развела руками.
– Это моё личное убеждение или заблуждение, как хотите… Итак, господа, кофе подан. А где ваши сигареты?
Ворон спохватился.
– В каком-то из пиджаков.
Он отправился в спальню, где осталась одежда.
Сквозняк раскинул тюль на балконе. Белые занавески, белые точки звёзд в небе, белые глаза…
Ворон молниеносно обернулся. Огненный взор вонзился в блёклую тень.
– Стоять, гад… – прошипел он сквозь зубы.
От беззвучного вопля заложило уши, но ничего другого призрачному соглядатаю не удалось. Бесформенный, он качался вместе с тюлем, пригвождённый к бетонному полу балкона.
Шаги в прихожей.
Ворон растерялся. Войди сейчас в комнату Марина, недоумённых вопросов не избежать.
