В массажный павильон к Меликяну Яша не вернулся, с отцом не общался, спал до обеда, от нечего делать читал том за томом нудную «Историю Государства Российского» Сергея Соловьева, а по вечерам рубился в дурака с бабушкиным соседом Грышей Рубелем (примечание переводчика: имя «Грыша» пишется специально неправильно, но оно именно так и произносилось). Рубеля в тот же день, как Яша заселился к бабушке Розе, выпустили с пятнадцати суток, он неудачно покуролесил в городе Саки. По злобной советской традиции с суток выпускали только ночью, и Грыша пешкарусом пропер километров пять по дождю. На теме воли оба освободившихся и схлестнулись.
Грыша работал матросом на рыболовецком сейнере и беспрерывно кирял. Вообще-то его фамилия была Врубель, но про своего однофамильца-художника Михаила Врубеля Грыша не знал. Или знал, но всякий раз разыгрывал удивление, когда ему об этом рассказывали. Первая буква из его фамилии давно исчезла, все его называли Рубель, потому что он всегда и при любой погоде просил при встрече рубль на поправку здоровья.
У Грышы была своя фишка, которую тот, похоже, подцепил у кого-то из ходивших в загранку — он постоянно спрашивал у малознакомых или же абсолютно незнакомых людей: «Аты сколько зарабатываешь в килограммах бананов?» Грыша считал, что это смешная и познавательная шутка. Яша в килограммах бананов зарабатывал, по выражению папы Марка, «ноль целых хуй десятых». Работать не хотелось, в шахматную секцию он не ходил, а пенсии бабушки Розы хватало на двоих в обрез. Папа в финансировании отпрыска принимать посильное участие пока не рвался.
Так прошел месяц, Яша плыл по течению Пляжного переулка и игр ал в дурака. В один из вечеров Грыша предложил хапануть (примечание переводчика — «курнуть», «почитать», как там у вас это дело называлось?). Яша согласился. Масть была хозяйская, вставило крепко обоим, Яша откинулся на лавочку, которую когда-то в беседке лично устанавливал молодой на тот момент фотограф Марк Демирский и почти выключился из происходящего. В его голове на дикой скорости пролетал косяк чаек, и каждая была отдельно взятой мыслью. Они цеплялись друг за дружку, как зубья шестеренки. Приблизительная цепочка Яшиных мыслей была такой: виноград-дерево-лес-грибы-грибок-носки-ноги-жопа-сиськи-кино-билет-газета-туалет и так далее, до бесконечности, или пока не попустит.
Ход мыслей и жизни был нарушен Грышей, который, сделав финальный напас (на всякий случай примечание переводчика: глубокая затяжка), предложил Яше место младшего матроса на своём сейнере. Яша в этот момент как раз пролетал логическую связку Севастополь-пломбир-молоко-лед-зима-море (примечание переводчика — Севастопольский пломбир в вафельном стаканчике и бело-голубой обёртке однозначно является лучшим мороженным за историю человечества) и на морозе согласился.
