— Темное-то оно темное, да не то! Не к тому случаю! Это для кабака сгодится в самый раз! А у нас другая задача!
— Какой тебе еще кабак? — обиделась Надя. — Из «Бурды» пошито. Платье для коктейлей, а я в нем выступала!
— Именно! А мы с тобой на похороны идем!
— Куда? — ошалела Надя.
— На похороны, милка, на похороны! Слушай меня, и все будет тип-топ! Придется нам подергать за вымя нашу хозяйку!
Она бесцеремонно дернула дверцу громадного шкафа, стоявшего в углу, нырнула в тесно навешанные на плечиках одежды и через минуту выдернула оттуда шерстяное мрачное платье, мешок мешком — без линий и фасона.
— Во! То, что надо! Подпояшешься, подогнешь, и сойдет.
Помимо прочего от платья густо пахло нафталином.
— Для чего сойдет? — спросила Надя.
— Для нашей работы! Плакальщицами будем изображаться! На кавказских похоронах! Одевайся!
— Совестно как-то…
— Ночью нам совестно было? — срезала Джина. — А тут за чистую работу приличные бабки!
— Нашла, что вспоминать, — огрызнулась Надя.
Противное, вонючее платье повисло на ней балахоном, и как его ни подгибай, как ни подшивай, все равно выгладишь старухой.
— То, что надо! — решительно объявила Джина и тут же вылетела в коридор к зазвонившему телефону. Вернулась через минуту, переполненная восторгом:
— За нами машину высылают! Чуешь, какой балшой уважэний! — с кавказским акцентом воскликнула она. — Каждый день бы такая работенка, можно жить, как королева английская!
Золотистый автомобиль с черными стеклами прикатился во двор, вызвав легкое волнение среди пенсионерок, сидевших в тени сиреневых кустов прямо напротив дверей дома, так, что незамеченным пройти было невозможно.
— Встать, стукачки! — диким голосом заорала Джина, глядя на пятерых старух. — Вы что, не видите, что мы в трауре? Что мы на государственные похороны едем?!
Сверкающая машина с черными стеклами, мрачные платья на девушках смутили старух, хотя они были из тех яростных бабусек, закаленных москвичек, которых, кажется, ничем не напугаешь.
Они приподнялись со скамейки, но Джина понимала, что просто так дворовые чекистки унижения не снесут, будет скандал. Надо было еще что-то наврать, ударить так, чтоб они и пискнуть не могли в ближайшее время.
— Стоять смирно! — приказала Джина. — Мы сейчас убываем на тайное и секретное перезахоронение тела товарища Ленина! Ровно через час двадцать все хором начинайте петь гимн Советского Союза!
— Ох, — застонала самая толстая бабка, — Владимира Ильича из мавзолея вымают?
