–
Конечно, сэр, – ответил Чабб.
И мистер
Уипплстоун обратился в бегство. Юноша дошел с ним до угла. Здесь мистер
Уипплстоун собирался его отпустить, и направиться к Баронсгейт. Он обернулся,
чтобы поблагодарить попутчика, и снова увидел дом с его гирляндами и нелепым
садиком, теперь весь залитый солнцем. Ни слова не сказав, мистер Уипплстоун
резко свернул налево и оказался у Эйбла, Вертью и Сыновей, на три ярда опередив
попутчика. Он вошел в контору и положил на стол пухлой дамы свою визитную карточку.
– Я
желал бы иметь право первого выбора, – сказал он.
С этого
мгновения все дальнейшее было предрешено. Нет, он вовсе не потерял головы. Он
самым разумным образом навел справки, выяснил как обстоят дела с арендой,
канализацией и возможной необходимостью ремонта. Он проконсультировался со
своим поверенным, с управляющим своего банка и со своим адвокатом. Трудно
сказать, обратил ли бы он хоть какое-то внимание на их возражения, буде таковые
имелись бы, однако возражений ни у кого не нашлось и уже через две недели
мистер Уипплстоун к собственному нестихающему изумлению перебрался в новое жилище.
Своей
жившей в Девоншире замужней сестре он написал следующее: “– ты, может быть,
удивишься, услышав о перемене в моей жизни. Не ожидай от этого места чего-либо
эффектного, это тихая заводь, полная стариковских причуд, как, собственно, и я
сам. Ничего волнующего, никаких “хэппенингов”, насилия, отвратительных демонстраций.
Меня это устраивает. В моем возрасте предпочитаешь скупую на события жизнь, и
именно такой жизнью, – этой фразой он закончил письмо, – я и предполагаю наслаждаться
в доме № 1 по Каприкорн-Уок”.
Пророком
мистер Уипплстоун оказался никудышным.
III
– Все
это чрезвычайно мило, – говорил суперинтендант Аллейн. – Но чем, собственно,
намерена заниматься Специальная служба? Сидеть на растолстевших задах,
размахивая нгомбванскими флагами?
– Что
именно он сказал? – спросил мистер Фокс. Речь шла об их начальнике, заместителе
комиссара полиции.
– Будто
вы сами не знаете! – откликнулся Аллейн. – Его речей чарующих разумность – лишь
шелуха парящих в горних дум.
– А что
такое “горние”, мистер Аллейн?
–
Понятия не имею. Это цитата. Только не спрашивайте откуда.
– Да я
просто так, поинтересовался, – смиренно сказал Фокс.
– Я даже
не знаю, как это слово пишется – горестно сказал Аллейн. – И что оно означает,
уж если на то пошло.
– Может
оно как-то с горем связано?
– Тогда
какой смысл во всей этой фразе? Никакого. Нет, тут речь скорее о горнах, хотя в
них либо дудят, либо плавятся. Ну вот, теперь еще и вы меня расстроили, братец
Фокс.
