Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры - Найо Марш

Барнаби Грант разглядывал этрусских супругов, непринужденно возлежавших на своем ложе-саркофаге, и гадал, почему они умерли столь молодыми и скончались ли они, как веронская пара, вместе. Их нежные губы, думал он, тронутые улыбкой удовольствия, готовы изогнуться уголками вниз в улыбке Аполлона и Гермеса. Как они исполнены покоя и как загадочно похожи. Что хотела сказать она жестом своих крупноватых рук? Как трогательно покоилась на ее плече его ладонь.

— … из Черветери, — заученно проговорил гид. — Пятьсот тридцать лет до Рождества Христова.

— Господи! — с некоторым изнеможением пробормотал турист.

Группа двинулась дальше. Грант некоторое время постоял возле памятника, а затем, уверенный, что ничего больше не желает видеть этим утром, покинул виллу Джулия и взял такси до пьяцца Колонна, где решил выпить пива.

Сидя на пьяцца Колонна за уличным столиком, Барнаби думал об этрусской улыбке и прислушивался к раскатам грома.

В полуденном небе страшно грохотало, но ни одной молнии видно не было, их скрывал черный полог низкой набухшей тучи. В любой момент, подумалось Барнаби, колонна Марка Аврелия проткнет ее, и она, подобно «гнилому бурдюку»[1], прольет свои воды.

На столике перед ним стояли стакан и бутылка с пивом. Свернутый макинтош был перекинут через спинку стула, а под столом, у ноги Барнаби, стоял запертый кейс. Барнаби поминутно опускал левую руку на чемоданчик и ощупывал его. Успокоенный этим соприкосновением, он расслаблял напряженно поджатые губы, медленно прикрывал глаза и откидывал со лба прядь черных волос.

«Как же это некстати, — размышлял Барнаби. — Как некстати».

Над головой снова грянул тяжелый раскат грома. «Гроза слева, — подумал Барнаби. — Боги гневаются на нас».

Он снова наполнил стакан и огляделся.

Уличное кафе обычно бывало переполнено, но сейчас, из-за угрозы ливня, многие посетители ушли, и официанты переворачивали стулья. Однако по обе стороны от Барнаби столики были еще заняты: справа сидели трое мрачных молодых людей, бдительно сжимая в загрубелых руках свои стаканы, и неторопливо выпивали, искоса поглядывая по сторонам. «Деревенские парни, — подумал Грант. — Они явно чувствуют себя скованно, а вскоре придут в ужас от суммы счета». Слева расположилась влюбленная римская парочка. По закону им было запрещено целоваться в общественном месте, поэтому они сидели, тесно прижавшись, пристально смотрели друг на друга и обменивались дрожащими улыбками. Молодой человек провел пальцем по красивым губам девушки. Они в ответ шевельнулись. Барнаби невольно загляделся на влюбленных. Молодые люди не замечали ни его, ни, собственно, ничего вокруг, но при очередной яростной вспышке молнии пришли в себя и повернули лица к Барнаби.