Человек поднялся и, подойдя к нему вплотную, пристально всмотрелся в Митино лицо.
— Хо, таки дождался! — вздохнул он облегчённо, и Митя узнал длинноволосого моряка, оставленного при отступлении со станции. — Ну, здравствуй! — протянул он пятерню.
— Здорово! — Митя с удовольствием сунул ладонь в его огромную, чёрствую лапу. «Попрошу его, а он пойдёт и набьёт Сашке морду, чтобы не задавался», — подумал он.
Матрос уселся на крылечке и хлопнул по доске тяжёлой ладонью.
— Сидай рядком. Я до тебя по важному делу. Ты откуда?
— Из гостей.
— Всё по гостям гоняешь?.. Ты когда вернувсь?
— Домой я пришёл сегодня, а до этого лежал в госпитале.
— А хлопцы де? — с надеждой справился моряк.
— Отступили дальше...
Митя рассказал ему, как погиб редактор, как их захватили в плен. Матрос слушал его, поблескивая глазами из-под насупленных, грустных бровей.
— Так... Редактора закопали?
— Закопали.
— Ну, шо ж, не на нём одном, к счастью, дело держится. Вот шо, Митька, — матрос понизил голос, — положиться на тебя можно?
— Можно. Мне Дядько всегда пароль сообщал.
Моряк огляделся по сторонам.
— Можно чи не можно, говори зараз? — посмотрел он испытующе.
— Можно, — подтвердил Митя вторично, удивляясь о моей твердости.
— Я с одного огляду почуял, шо хлопец ты гвоздь, оно по морде видно, — польстил матрос.— Кончим войну, пойдёшь до нас на корабль, юнгой... Хто твой батько?
— Отец давно умер, его в полиции запороли.
— Ого, — обрадовался моряк,— потомственный пролетар?.. Славно, славно.
Митя догадывался, что за этими обычными вопросами скрывается совсем другое, более важное, но матрос, видимо, не знает, как подойти потоньше к этому главному.
— А из юнги можно стать настоящим капитаном, — спросил Митя больше для видимости, чем из любопытства.
— Будешь и капитаном, — думая о чем-то постороннем, ответил матрос и достал папиросу.
«Решает» сказать или не сказать... Сейчас скажет». Но моряк положил папиросу обратно в портсигар. «Значит, не скажет», — решил Митя.
— А ты книжки любишь читать? — увёл матрос разговор опять в сторону от главного.
— Смотря какие.
— Разные... Ну, там с приключениями. С опасностью для жизни и так и далее...
— Очень! — повернулся Митя, зная, что матросу хочется, чтобы он ответил именно так.
— Ага, славно.
Матрос вынул папиросу и закурил, осветив спичкой свои тонкие, сжатые губы и отливающий синим свежевыбритый подбородок.
— А ты хотел бы быть таким отчаянным хлопцем, какие там описаны?
— Да, да, да! — почти выкрикнул Митя, уже не сдерживая своего любопытства.
