Андрей потянул широкую лопасть пропеллера и поскользнулся — тупой удар по черепу сбил его на снег. Не помня себя, он торопливо отполз на четвереньках и поднялся на ноги. Обеспокоенное лицо инструктора высунулось из кабины:
— Что случилось?
— Ничего не случилось. Всё благополучно, — ответил Андрей, удивляясь своему спокойному голосу; этот спокойный голос и напугал его больше всего. Андрей поправил шлем и, ощутив за ухом что-то горячее и липкое, бросился бежать прямо по посадочной полосе.
На старте не поняли, в чём дело: перед взлётом прогревались моторы, и вдруг через поле кто-то побежал, кто именно, определить было трудно. Инструктор взволнованно отстёгивал ремни, отдавая приказание двум подоспевшим курсантам:
— Один за ним, другой к санитарке!
Дежурный по полетам распорядился выложить на старте крест.
Возле самолёта уже собиралась толпа, с молчаливым любопытством разглядывая лопасти винта.
— Вот это долбануло.
— И как это он бежит?
Андрей бежал, не чувствуя боли. «Не повезло. Месяц остался до окончания, и вот тебе на! Придётся с другим выпуском заканчивать курс… Вот досада!»
Невесёлый день отражался в широкой лакированной полосе, оставленной санями. Она текла под ноги Андрею, вытягиваясь в бесконечную серебряную ленту: это немного напоминало ощущение быстро скользящей земли, когда самолёт идёт на посадку. «Ничего не произошло: просто лёгкий удар и — всё… Ведь бегу же я…» И Андрею стало стыдно, что из-за такого пустяка он взбудоражил весь аэродром. Но те четыре ступеньки, которые в другое время он мог бы перемахнуть одним шагом, теперь казались непреодолимым препятствием. Опираясь на перила, Андрей поднялся на площадку и ввалился в амбулаторию. Лекпом собирался обедать и уже был в шинели.
— Винтом по голове ударило, — сказал Андрей, опять удивляясь своему спокойному голосу.
— Кого ж это угораздило?
— Меня…
— Что-то незаметно, — неторопливо застегивал свою шинель лекпом. — Чего же ты сюда по всякому пустяку несёшься, когда на аэродроме санитарная машина дежурит?
Андрей, не настаивал на том, что с ним произошло серьёзное несчастье, наоборот: в том, что лекпом принимал его за здорового, он находил для себя даже некоторое облегчение. «Может, и правда?..» И он собрался было уходить, как в распахнутую дверь ворвался запыхавшийся курсант, посланный вдогонку за Андреем.
— Перевязывай… Что ж ты вылупился? — закричал он на лекпома. — Или не видишь, человека долбануло, еле на ногах держится? Садись, Андрюшка! — Он подставил табурет и усадил его.
