— Это парик для старухи, дурак! Самое дорогое — это не значит самое лучшее!
Спартак подхватил парик и попытался улыбнуться, но не получилось.
Без парика голова сестры была СОВЕРШЕННО ГОЛОЙ. Полностью лысой, только кое-где на белой коже темнели черные точечки еще живых корней — казалось, ее голову слегка присыпали черным перцем. Она потеряла все свои волосы враз, в неделю, около года назад и по совершенно неизвестным причинам. И это стало едва ли не самой страшной трагедией в семье, трагедией, которую тщательно скрывали. Девушке, облысевшей начисто в семнадцать лет, почти полностью уже и безбровой, с жалкими остатками ресниц надеяться на сказочную встречу с принцем из грез — решительно не приходится.
— Извини, Лера, я ошибся. — Спартак смущенно мял в руках шелковистый ворс. — Завтра я его продам. И купим другой.
Классически красивое (ах, если б не лысый, круглый, как мяч, череп!) лицо сестры исказила ярость, глаза полыхнули синим пламенем, и она отрезала:
— Не нужен другой! Нужно ехать на Кубу! В госпиталь святого Марка! И вернуться оттуда без всяких париков, со своими волосьями!
— Волосами, — мягко поправил Спартак. — Поедешь. Я тебе клянусь. Документы уже готовы, а деньги для такого дела мы скоро найдем. Обязательно.
Она сразу же улыбнулась, смахнула слезы и сказала виновато и нежно:
— Пойди вымойся, ты словно в помойке вывалялся. Я подогрею ужин, а мама весь день спала и лежит чистая.
Спартак пошел в ванную, облегченно решив, что дома сегодня, слава Богу, все в порядке, вечером можно будет спокойно поработать, а значит, жизнь — штука вполне терпимая. Во всяком случае, по шкале ценностей семьи Дубиных.
За два часа до того, как Спартак оказался дома, Сашка Корвет, разогнав синий «форд-эскорт» до предельно допустимой скорости, решил даже и не заезжать в Москву, Конечно, надо было бы отвезти раненого друга в больницу Склифосовского, можно было попытаться сочинить историю, что пошли-де в лес по грибы, а какая-то шпана подстрелила и убежала. Можно было бы с помощью фантазерки Риммы сочинить сказку и того убедительней, но Корвет знал, что врачи «Склифа» сейчас никаким сказкам о случайных ножевых и огнестрельных ранениях не верят, помощь пострадавшему оказывают тут же, но тут же вызывают и милицию для выяснения обстоятельств. А слегка бредивший на заднем сиденье машины Илья мог исказить по беспамятству любую, самую надежную и непробиваемую историю. «Склиф» исключался, как исключалась любая другая официальная лечебница.
