— А я так думаю, что этот уже готов. А?
Спартак еле слышно простонал.
— В больницу его или до ГАИ подбросим? — продолжал размышлять владелец дубинки.
Второй, старше возрастом, оказался поосторожней.
— Куда ни привезешь, везде с ним воз мороки. Протоколы всякие, допросы, ты ж виноватым и будешь… Ну его к ляху.
Спартак понял, что ситуация достаточно зыбкая и ею немедленно надо овладеть. Он приоткрыл глаза и сделал вид, что пытается сесть.
— Эка! — обрадовался молодой. — Никак живой?! Ты что тут загораешь, хлопец?
— Грузовик меня сбил, — простонал Спартак. — Сзади… Уехал, гад… Помогите, ребята… Я из Москвы, документы в кармане…
— Документ твой делу не подмога, оставь его себе, — посоветовал старший, но уже без настороженности. — Давай, Никола, завалим его в кабину на койку. Бросать человека на дороге все ж срамно. До Москвы или ГАИ, но свезти куда-то надо.
Спартак не стал переигрывать, со стоном встал на ноги сам, забрался в кабину и вскарабкался на подвесную койку, которую устанавливают в кабинах трейлеров дальних междугородних рейсов, проще сказать, «дальнобойщиков». Он уже понял, что меньше всего обоим сердобольным водителям хочется сдавать его куда-либо официально — милиции или в больницу. Протоколов, расспросов до смерти боится всякий нормальный человек, да и времени на этом потеряешь кучу. А потому, когда трейлер тронулся и помчался к Москве, то Спартак начал подавать голос со своей койки, ожил якобы, и оба его спасителя сочли за лучшее для всех довезти Спартака до Московской кольцевой дороги.
Уже опускались сумерки, когда этот план и был выполнен. Проехав «зайцем» на автобусе, Спартак добрался до метро и вскоре оказался дома.
И с радостным облегчением убедился, что хотя бы здесь у него царит полный порядок, гармония и почти счастье. Братишка Геракл радостно хохотал, брызжа слюной на экран телевизора, и радость его вызывала хроника землетрясения на тихоокеанских островах, где в дыму и прахе рушились дома, вспыхивали автомобили, а спасатели извлекали из-под обломков десятки искалеченных людей. Матушка, по обыкновению, лежала на кровати, то ли уже спала, то ли находилась в сомнамбулическом, полудремотном состоянии, гулко и почти беспрерывно выпуская из огромного живота газы, но, во всяком случае, не плакала и ничего не просила.
Сестра Валерия в своей комнатушке сидела у зеркала и примеряла новый итальянский червонно-золотистый парик. Он был хорош сам по себе, но совершенно не гармонировал ни с нежно- персиковым цветом лица Валерии, ни с ее глазами. На этот парик ушли почти все деньги финансовой операции под кодовым названием «золотые часы «Лонжин». Но Валерия смотрела на парик с ненавистью, а увидев в зеркале за своей спиной брата, резко сорвала и швырнула итальянское чудо в лицо Спартака.
