За эту дрожь, за то — что, — неужели,
Мне снится сон? —
За эту ироническую прелесть,
Что Вы — не он.
Три месяца две влюбленные до безумия женщины проводят время в ласках и разговорах. Раскрыть свою душу до конца — разве такое возможно с мужчиной? Их любовь так чутка, что за обидами следуют бурные примирения, за расставаниями — горячие встречи. Взаимопонимание их тел так полно, что Марина впервые переживает эротические наслаждения, не ведомые ранее. Сценарий лесбийской любви — более нервной, чем любви с мужчиной, устраивает обеих — они безудержно предаются ласкам, безудержно говорят, безудержно пишут. Эта любовь породила, как считают специалисты, лучшие стихи Цветаевой и сделала из Софьи Парнок недюжинного поэта.
Умопомрачение впервые открытого для нее эротического наслаждения и осознание греховности этого наслаждения дают поэзии Марины накал борьбы, вызывают образы охоты, поединка, боя.
Греховность и преступность, страсть и порок, страх и желание терзают Марину. Но что может остановить ее? Кто мог осмелиться «учить жить» Марину? Да и кого бы она послушалась? И уж если она сама себе это разрешила, то кто осмелится запретить?
Марина любит ощущение хождения по канату — риск, опасность, затаивший дыхание зал далеко внизу: Эффектные трюки — г ее стихия. Эти ощущения как раз нужны стихам — они пишутся, словно сами по себе. «Любовь рифмуется с кровь», но на уровне высокой поэзии. Опасность всегда завораживает зрителей. Вот только зрители в этой истории подкачали — не целомудренные были времена.
«Марина и Соня!» — сенсация на три дня. Удерживать внимание этим альянсом долго было бы трудно. В их круге все знали о соединении новой пары, но никаких взрывов общественного мнения, давно к таким вариантам привыкшего, новость не вызвала. Все приняли этот роман с Соней почти как должное: очередной каприз литературных дам — шушуканья, сплетни в гостиных. Пошлость. Сестры Сергея и даже Пра обсуждали с подругами событие в письмах и надеялись, что Марина, хоть и увлеклась серьезно, сохранит благоразумие.
Даже муж, даже родственники только изредка косо поглядывали, но никаких ультиматумов, никаких скандалов… Обывательское болото! Ведь раны Марины сочатся кровью: Соню не оставишь, без любви не жить. Сергей и Аля без нее — пропадут. Со всех сторон стена, со всех сторон беда! Куда сбежать? Марина страдает, нервы раскалены добела.
— Сергей, Сереженька! — кричала она ночью, не нащупав рядом в постели его острое плечо. — Где вы!
