Марина Цветаева. Неправильная любовь - Людмила Григорьевна Бояджиева

Людмила Григорьевна Бояджиева - Марина Цветаева. Неправильная любовь о чем книга

• Александр Македонский и Таис. Верность прекрасной гетеры
• Распутин. Три демона последнего святого
• Фрэнк Синатра: Ава Гарднер или Мэрилин Монро?
• Марина Цветаева. Неправильная любовь
• Анна Ахматова. Гумилев и другие мужчины «дикой девочки»
• Иван Грозный. Жены и наложницы «Синей Бороды»
• Петр Чайковский. Бумажная любовь
• Казанова. Правдивая история несчастного любовника
• Пушкин и 113 женщин поэта
• Пикассо и его несносная русская жена
• Самые знаменитые истории любви войны 1812 года
• Наталья Гончарова против Пушкина? Война любви и ревности
• Любовь и злодейство гениев
• Гала и Элюар. Счастливый соперник Сальвадора Дали

Читать онлайн бесплатно Марина Цветаева. Неправильная любовь, автор Людмила Григорьевна Бояджиева

Людмила Бояджиева

Марина Цветаева. Неправильная любовь

Между любовью и любовью распят мой миг, мой час, мой день, мой год, мой век.

Москва. 20 декабря 1915

Я с вызовом ношу его кольцо! —

Да. В Вечности — жена, не на бумаге. —

  Его чрезмерно узкое лицо

     Подобно шпаге.

Безмолвен рот его, углами вниз,

Мучительно-великолепны брови.

  В его лице трагически слились

     Две древних крови.

Он тонок первой тонкостью ветвей.

Его глаза — прекрасно — бесполезны! —

Под крыльями раскинутых бровей —

   Две бездны.

В его лице я рыцарству верна, —

Всем вам, кто жил и умирал без страху! —

     Такие — в роковые времена —

Слагают стансы — и идут на плаху.

Марина Цветаева

^{>Коктебель, 3 июня 1914}

От автора

Союз Марины Цветаевой и Сергея Эфрона — хитрая уловка злого Рока, прячущего когтистую хватку под маской щедрой Феи-дарительницы. И не разобрать: ловушка или дар? На радость или на горе соединились Двое? В этом союзе все «слишком». Как, впрочем, и в самой Марине, в самом Сергее. В самом времени — трагическом изломе истории России. Слишком резко, слишком больно, слишком страшно и чересчур нелепо.

Она — Поэт милостью Божьей, первого ранга ценности. Человек, гибель России и «Лебединого стана» выстрадавший, коммунизм ненавидевший. Вырвалась из Парижа в страшном 39-м, чтобы, пройдя на родине крестный путь унижений и бед, убить себя в сенях чужого деревенского дома. Ушла из жизни в августе 1941-го, в полной мере осознав правоту своего отрицания «большевистского рая». Не услышанная, непонятая.

Он — душа чистейшая, возвышенная — офицер Добровольческой армии советскую Россию полюбил высоко и страстно. Стремясь искупить перед новым строем «вину» белогвардейства, с чистым сердцем и доверием к совершаемому стал агентом ОГПУ. Возвратился из эмиграции в Москву, чтобы быть полезным новому строю. Приняв муки сталинских застенков, он был расстрелян в октябре 1941-го в Орловском централе. Умер непонятым. Понявшим ли?

Союз Цветаевой и Эфрона — пример игры понятий «предательство» и «преданность». Оба — этому миру преданные, были преданы им жестоко и несправедливо. Если вообразить некую высшую инстанцию, определившую отверженность как меру наказания, то Марина и Сергей — такие разные — попали «под приговор» по одной статье: инакость души.

Она — за презрительную позу, за непринятие протянутой лапы бытия — радости, веселости, наивной улыбчивости, — обыкновенности. За нецелование детских попок, за неумелость в быту и презрение к вещности мира — пеленкам, кухне, уюту, сытости. С высот горы Поэта она бичевала мир обычности, а он щетинился, скалил зубы и кусал. Преследовал нуждой, голодом, отрешением от тепла и уюта, ранами, ранами… Она назовет свою «болезнь» — болезнь несовместимости с миром обыденности — «безмерность в мире мер». Быт для Поэта — смирительная рубашка, дабы обуздать, в меру втиснуть. Ссадины и синяки, удушье непонятости, борьба за вольное дыхание — удел Марины. Несовместимость внутреннего мира Цветаевой с реальным, ее невписываемость в стандартный овал обыкновенности, здравого смысла, — операция болезненная, длившаяся всю ее жизнь. «Сплошные острые углы, о которые она расшибалась». Позиция — противостояние всему, что не талант, что не вольность души, спасение личной свободы в «камере-одиночке» — обособленности, замкнутости.