Фаон
Я знаю этот голос нежный: За ним таится лезвие кинжала. Он и меня манил — давно манил! Я чувствовал, еще ее не видя, Как властно обвивали сердце мне Чарующие кольца этих песен, Все ближе эти нити золотые Притягивали к ней мою судьбу, Все уже становился, все теснее Сжимавшийся змеей волшебный круг. Когда ее увидел я впервые, Я ощутил такой восторг и трепет, Что бросился, как раб, к ногам надменной. Но ты меня в сознанье привела: Я сразу понял, что попал к Цирцее, Я задрожал от этой страшной мысли И вдруг ярмо на шее ощутил, Но вырваться на волю был не в силах: Она сама должна была, сама Своих же чар заклятье уничтожить.
Сафо
(продолжает в оцепененье смотреть на него)
Фаон!
Фаон
Не слушай! Не смотри в глаза ей! Она и взором может убивать!
Мелитта
Она ведь плачет!
Фаон
Эти слезы тоже Какое-нибудь новое коварство.
Мелитта
Ее страданий не могу я видеть!
Фаон
Я тоже! Так уйдем же поскорее, Пока змея не задушила нас.
(Увлекает за собой Мелитту.)
Мелитта Я не могу! Сафо!
Сафо (слабым голосом)
Ты здесь, Мелитта?
Мелитта
(бросается к Сафо и обнимает ее колени)
Да, это я, Сафо! Вот эта роза! Возьми его, возьми! И жизнь мою Возьми, Сафо! Где твой кинжал?
Фаон
(бросается к ним, отнимает розу, которую держали они обе, и отдает ее Мелитте)
Она твоя! Твоя! И даже боги Ее отнять теперь уже не в силах!
(Увлекает Мелитту прочь от Сафо.) Уйдем! Оставь ее! Уйдем!
(Уводит Мелитту.)
Сафо (протягивая руки) Фаон!
Та же местность. Лунная ночь.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Сафо входит, погруженная в глубокую задумчивость. Останавливается. Пауза.
Сафо
Так я еще жива? И все вокруг Не рушилось в то страшное мгновенье? Тревожный мрак, который нарастает Вокруг меня, — лишь ночь, а не могила? Я слышала, что страшное страданье Способно убивать! Увы! Неправда! Как тихо все… Какой покой вокруг… Умолкли жизни радостные звуки, И ни один листок не шелохнется. В глухой ночи моих рыданий голос, Как запоздалый странник, одинок. О, если бы заснуть, как птицы спят, Но навсегда заснуть, без пробужденья, В объятьях дремы сладостной и вечной, Где все заснет и смолкнет — даже сердце, Чтоб луч рассвета возвратить не мог Меня к мученьям новым, чтоб никто Неблагодарный не посмел… Довольно!
Не наступай на страшную змею!
(Шепотом.)
Убийство, воровство и лицемерье — Все это головы ужасной гидры, Живущей в бездне пламенной. Она Дыханьем ядовитым отравляет Весь наш несчастный, зачумленный мир. О стыд! О яд! О ужас преступлений! Но есть одно — чернейшее из всех, Неблагодарностью оно зовется, Оно включает все дурные страсти, Оно хитрит, оно и лжет и грабит, И предает друзей, и убивает — Неблагодарность! Ужас! Ужас! Ужас!
