Планировавшийся на конец февраля 1914 г. демонстрационный полёт поплавкового самолёта «Илья Муромец» с модифицированной силовой установкой (два двигателя «Сальмсон мощностью по 200 л.с. и два «Аргуса» по 115 л.с.) из-за того, что ангары в Либаве к февралю не построили, и по ряду других причин, состоялся только 14 мая 1914 г. Пилотировали самолет И.И. Сикорский и лейтенант Г.И. Лавров. Морские летчики-офицеры, откомандированные в Либаву для осмотра новой машины, отметили в отчёте: "Первый гидроплан «Илья Муромец» представляет из себя сухопутный аэроплан, поставленный на поплавки (два центральных и один добавочный под хвостом). Аппарат после небольшого разбега по воде легко взлетел, летал 12 минут и отлично сел. Управляемость на воде хорошая, ибо кроме рулей можно пользоваться разницей оборотов моторов с той и другой стороны
Завод тем временем приступил к строительству самолётов для военного ведомства, которое весной 1914 г. заказало десять машин со сроком поставки в марте следующего года, выплачивая за каждый по 150 тыс. руб. (морское ведомство предлагало на 60 тыс. рублей меньше).
Эпопея с единственным поплавковым самолетом закончилась бездарно. 16 июня 1914 г. из-за угрозы войны, решили перевести Либавскую воздушную станцию на о. Эзель. На миноносцах «Искусный» и «Прозорливый» вывезли авиационное имущество, летчики Щербачев, Липгардт, Литвинов и Кульнев перегнали самолёты на о. Эзель. Экипаж самолёта «Илья Муромец» получил приказ перелететь в Киль- конд. Однако из-за встречного ветра по маршруту полёта, расход топлива превысил расчётный и пилотировавший самолёт лейтенант Лавров вынужден был произвести вынужденную посадку в бухте Карал на о. Эзель. Здесь его и застало известие о начале войны. Из записи в вахтенном журнале 2-й морской станции в Кильконде следует: «Аппарат «Илья Муромец» под командою лейтенанта Лаврова вышел, руля по воде, из бухты Карал, испугавшись миноносцев неприятеля так как уйти за неисправностью моторов не мог, открыли бак с бензином, подожгли, а поплавки изпорубили. Люди вернулись на рыбацкой шлюпке». Лавров принял приближающиеся посыльные суда Дирекции маяков и лоций, снимающие вехи за немецкие миноносцы. Лавров отправился в Ревель и едва избежал вполне заслуженного суда. Спасло его заступничество капитана 2-го ранга Б.П.Дудорова и других офицеров, а флотское руководство попросило Морской генеральный штаб выделить дирижабль в качестве компенсации за уничтоженный самолёт. Их просьбу удовлетворили, но военное ведомство передало не дирижабль, а старый управляемый аэростат. Балтийцы некоторое время с ним помучились. Имелись основание полагать, что авторство идеи получить дирижабль принадлежит пытавшемуся реабилитироваться Лаврову. В конечном итоге почли за благо для упреждения обнаружения морских объектов поднимать в окрестностях Ревеля змейковый аэростат, выделяемый военным ведомством. Со временем, по-видимому, наступило озарение и понимание, что многомоторный самолёт способен решать задачи над морем, действуя с береговых аэродромов более эффективно, чем управляемый аэростат или дирижабль. Но самолётов М-22 флот так и не получил.
