– Как думаешь, следует ли нам ехать на этот праздник? – спросил он заискивающим тоном, всеми силами стараясь показать, что чрезвычайно нуждается в совете Пойгина.
– Не знаю, – отчуждённо ответил тот.
– А ты поедешь?
– На чём?
– Я дам тебе лучших оленей, и ты победишь в гонке. Тебе достанется главный инэпирин.
Глаза у Пойгина невольно засветились жаждой поединка.
– Хорошо бы, конечно, – мечтательно сказал он. – Только я очень слаб…
– Мы будем все эти дни до отъезда хорошо тебя кормить. Может, я сам поеду в долину Золотого камня. Надо же и мне самому посмотреть на Рыжебородого.
9
На праздник Настоящего человека, как его назвал Рыжебородый, приехали все главные люди тундры. Они долго, в строжайшем секрете от Пойгина и от всех других пастухов, советовались, как им вести себя на этом празднике. И только перед самым отъездом пригласили Пойгина в полог Эттыкая.
– Могу ли я надеяться, что ты не скажешь о нас ничего плохого Рыжебородому? – спросил Эттыкай.
– Если Вапыскат сожжёт шкуру чёрной собаки – не скажу.
Чёрный шаман было взвился, но Эттыкай остановил его:
– Подожди, Вапыскат. Да, мы сожжём шкуру и станем верными друзьями.
– Другом чёрному шаману не стану, – возразил Пойгин. – Пусть уж тогда лучше будет цела его шкура, пусть он нюхает её и днём и ночью.
Вапыскат застонал от унижения, отвернулся в сторону.
– Смотри, Пойгин, как бы снова не пришлось нюхать эту шкуру тебе, – пригрозил Рырка.
– Ну вот, сейчас опять разругаемся! – сокрушался Эттыкай. – Надо ли давать волю ветру вражды, если мы собираемся все вместе посмотреть на пришельцев?
В долину Золотого камня выехали на оленях. Через два перегона оказались на месте. Здесь уже было много гостей. Стояло несколько палаток, яранг, паслось десятка три оленей, предназначенных на убой для угощения гостей. Оленей закупила культбаза в стойбищах, кочевавших вблизи долины Золотого камня.
Пойгин издали, стараясь быть незамеченным, наблюдал за Рыжебородым. Вспоминалось, как они совсем ещё недавно жгли здесь костёр. Огонь того костра, казалось, растопил в душе Пойгина лёд недоверия к этому человеку. Вернее всего было бы подойти к нему и сказать, что он рад его видеть. Правда ли рад? Ведь Пойгин сказал главным людям тундры, что пока не знает, кто ему этот пришелец: друг или враг. Но что ещё мешает Пойгину подойти к Рыжебородому? Не хочет ли он показать главным людям тундры, что он не ищет у Рыжебородого защиты от них? Это верно – гордость есть гордость, и Пойгин не из тех, кто легко поступается ею. К тому же после недавней борьбы за жизнь, когда его едва не задушили, он чувствовал такой упадок сил, что ему всё было безразлично.
