Лукин поднялся ни свет ни заря. Он чиркнул спичкой, поднес к часам желтый крохотный огонек, негромко произнес:
— Ого!
И начал торопливо одеваться. Мне не спалось, я спросил удивленно:
— Куда это в такую рань?
— Субботник же. Жалко ребят будить, самый сладкий сон сейчас. А надо.
Я и запамятовал о том, что перед сном бригадир предупреждал всех:
— Имейте в виду, завтра подъем па час раньше. Давайте так, чтобы мне за ноги вас с кроватей но стаскивать и холодной водой не обливать. Я это могу,— усмехнулся он.
— Ты можешь,— подтвердил Серега.— Прошлый раз налил мне воды в сапог. Думаю, что такое хлюпает?
— Да брешешь ты,— возразил Лукин.— Это тебя девки в девятом бараке из ведра окатили. Думаешь, не знаю?
— А ты у меня спросил: был я в том бараке? — обиделся вдруг Сергей.
— Его туда агитатором прикрепили,— подал голос Борис.— Наташку Звягинцеву агитировать.
— Смерть предателям! — полный благородного гнева Серега бросился к Борисовой койке; они начали весело барахтаться.
— Легче, легче, бугаи,— проворчал бригадир.— Силу поберегите до завтра, пригодится.
— Испугал,— насмешливо возразил Шершавый.— Увидишь, завтра первенство отхватим!
— Грозилась синица...
Так было вчера.
А сегодня, как только бригадир включил лампочку под потолком и зычно выкрикнул: «Подъем!», вчерашние «противники» — Серега и Борис — внезапно объединились.
— Избить его, что ли? — задумчиво предложил Серега.— Что ты предлагаешь?
— Насплетничать Сычихе. Скажем: куда вы глядите, он же за врачихой ухаживает! Она той глаза выцарапает.
Вот так, перекидываясь беззлобными шуточками, они встают, одеваются, бреются. Завтракают стоя, на ходу: некогда! На всякую работу нельзя опаздывать, на эту — тем более.
— Пожалуй, и я с вами пойду,— говорю я.
— Вот это правильно,— насмешливо соглашается Лукин.— Микула Селянинович. Именно тебя там не хватало.
— Да нет. Мне просто посмотреть.
— Вот днем и приходи,— говорит Лукин, наматывая шарф на тлею.— Только далеко от дома все-таки не отдаляйся. Всему свое время.
Поселок неузнаваем.
Всюду: и там, где еще вчера, перегораживая дорогу, громоздились бревна, сваленные как попало; и там, где в хаотическом беспорядке разбросаны ржавые железные бочки из-под бензина; и там, куда водители самосвалов, не утруждая себя дальними поездками, сгрузили строительный мусор и щебень,— работали люди. Никогда бы не подумал, что так много народу живет в этом поселке!
Кто-то что-то волок; кто-то что-то нес, кого-то звал себе на подмогу; и кто-то орудовал ломом, либо сигналил подъезжающему шоферу:
