Отражения звезд - Владимир Германович Лидин

В другом веке, в другой жизни, за тридевять земель, в сказочном существовании, начинающий писатель Костя Овчинников ехал на побывку к своему деду, знаменитому пчеловоду Константину Ксенофонтовичу Овчинникову, труды которого по пчеловодству хранились не в одной фундаментальной научной библиотеке.

Был жаркий июнь, насквозь звонкий от какого-то неясного гудения, может быть, пчел или шмелей, а может быть, этот нежный, торжественный гул производила сама природа, радуясь своей силе и близкой зрелости всего растущего на ее земле.

Поезд в Угланово пришел рано утром, а Угланово было маленькой станцией в той полосе России, где за черноземьем недалеко и до украинской земли, уже пахнущей созревающими пшеницей и кукурузой. Ни одной попутной телеги или колымажки не оказалось в этот ранний час, и Костя Овчинников побрел налегке, с чемоданчиком в руке, а в чемоданчике вместе с бельем были два номера журналов с его, Кости, первыми рассказами: «Прилет журавлей» и «Встреча».

За полями с клонящейся рыжеватой рожью пошел сосновый мачтовый лес, а за лесом лежал большак, пыльная, широкая дорога, по которой до пчеловодческой опытной станции нужно было пройти еще несколько километров. Но что значили для него тогда километры и вообще что значило шагать по земле, лишь хватило бы пространства для молодых, крепких ног.

Пчеловодческая опытная станция, где работал дед, считалась одной из лучших в России, которую ныне и не вспомнишь прежней, деревенской, лапотной, с керосиновыми лампчонками в избах, а в кабинете деда еще сохранилась новинка века в свое время — ацетиленовая лампа с белым, сильным, почти дневным светом. Так и запомнилась на всю жизнь эта ацетиленовая лампа на большом столе с книгами, образцами каких-то опытных сотов и портретом Метерлинка в рамке, которого дед почитал за его книгу «Жизнь пчел», хотя и не научную, но обращенную к кровному его делу.

Константин Ксенофонтович был на пасеке, но Костя не решился пойти туда, где пчелы, привыкшие к деревенскому человеку, могли наброситься на городскую свежинку.

Позднее, сидя в кабинете деда, Костя отвечал на строгий дедовский допрос. Константин Ксенофонтович, розовый, высокий старик, с двумя пучками белых волос вокруг коричневой лысины, с орлиным, тонким носом и белыми щеточками бровей, лишь оттенявших розовую моложавость его лица, страстно хотел, чтобы внук стал естественником, хоть косвенно близким к его, Овчинникова, профессии. Но Костя поступил на филологический факультет, проучился всего два года, забрел как-то в редакцию одной из газет, и бывший школьный товарищ Ерошин, работавший в отделе информации, уговорил его попробовать силы в журналистике, дал для начала задание — написать заметку об открывшейся сельскохозяйственной выставке, и Костя добросовестно написал заметку, которую хоть и сократили почти вдвое, но все же напечатали, и с этого и пошло.