— Вы довольны, что поехали со мной? — спросил Адам.
— Мне понравился Джеффри, — откликнулась она. — Совсем не такой, как я ожидала.
— Его потряс ваш выбор. Он считает, что это лучшая картина из трех. — Адам задумчиво посмотрел на Лауру. — А может, вы работали в галерее? Что, если нам обойти все денверские художественные галереи? Хотите?
Лаура ответила не сразу:
— Да. Пожалуй, неплохая идея. — Но в голосе ее не чувствовалось особого энтузиазма.
— Впрочем, может, не стоит торопиться. Не горит...
— Адам, я ухожу, — вдруг резко заявила она, и на сей раз голос ее был тверд.
— Уходите? Что вы говорите?
— Завтра утром. Я не могу висеть на шее у вас и у всей вашей семьи. Так не должно быть. Я чувствую себя какой-то... нахлебницей.
— Господи, Лаура, прошло всего несколько дней.
— Еще хуже. Я начинаю привыкать... мне нравится, — призналась она.
— Но что в этом плохого? Мне хочется, чтобы вам понравилось... нам всем этого хочется.
Однако по сжатым губам Лауры он понял, что не смог ее переубедить.
— Вы можете мне кое-что пообещать, Лаура?
— Что именно?
Он оторвал руку от руля и легко коснулся ее бедра. Буквально на секунду. Но ее как током ударило. Насколько проницателен оказался Джеффри — во всяком случае, когда говорил о страстности и страдании. Она с беспокойством взглянула на Адама. Успел ли он заметить, как сильно на нее подействовало это мимолетное прикосновение?
К счастью, в данный момент Адам был слишком поглощен собственными переживаниями, чтобы что- то заметить. Его словно под вздох ударили: только подумать, что Лаура может уйти из его жизни завтра утром!..
— Обещайте, что вы ничего не предпримете еще несколько дней. Да и куда вы пойдете? Что будете делать?
— Найду работу, сниму комнату, постараюсь как-то примириться с действительностью — какова бы эта действительность ни была.
На следующее утро ровно в четверть восьмого Адам вошел в столовую, насвистывая «Я работал на железной дороге».
Питер, Лаура и Джессика уже сидели за столом: в семье было заведено завтракать вместе. Только на Тейлора это правило не распространялось, потому что он частенько работал до зари и затем отсыпался до полудня. Тру не было, так как он уехал по делам компании на несколько дней.
Все трое взглянули на вошедшего Адама, и у всех троих челюсть отвисла. В тройке в полосочку, с золотой цепочкой, тянущейся из кармашка жилета, с кожаным «дипломатом» и шляпе в руках Адам выглядел как карикатура на Питера. Даже то, как он с размаху плюхнул «дипломат» и шляпу на столик у стены, пародировало серьезного, вечно занятого делами президента компании.
