— Вы что-то сказали? — спросил он у Юрия Алексеевича минуту спустя, в задумчивости проводя рукой по седеющим волосам.
— Есть соображение. Клавдия Васильевна… — Черепанов смешался, столкнувшись со строгим взглядом начальника. — Гражданка Мищенко почему-то боится, что страховку мы ей не выплатим. Уж так она меня улещала, и этак…
— Даже так? — удивился начальник. — Сети небось расставляла! Да ты не красней! — Закинув голову, начальник вдруг громко захохотал. — Поладим. Дело житейское. Кого только эта Клава с ума не сводила. Они ведь лет десять, как приехали?
Юрий Алексеевич пожал плечами, разговор клонился явно не в ту сторону.
— Ну что ты, такая красота. Ух! — Начальник зажмурил глаза, теперь он казался Черепанову еще более толстым, пухлое лицо его залоснилось, в глазах появился неприличествующий должности блеск. — Не по ней был Аркадий, нет. Сухарь, бездарный сухарь.
— У Савина все бумаги, — доложил вошедший молодой человек в штатском. — Куда он их дел, черт его знает.
— Почему в архив не сдал? — Начальник посуровел, подобравшись полным телом. — Что за анархию развели?
— Вот видите, и бумаги пропали, — начал снова Черепанов.
Передышка была ему очень кстати, после слов начальника о красоте он вдруг ощутил такую мелкую в себе злость, которой и не предполагал и которой устыдился бы во всякое другое время. Но прошла минута-другая, и злости этой как не бывало, голова Юрия Алексеевича заработала очень ясно, он решил, что вот теперь-то начальник его и поймет.
— Что-о? — Тот взглянул свысока. — У нас ничего не пропадет.
— Вы сами говорите, — заторопился Черепанов, невольно выбирая эту примитивную тактику. — Вы сами говорите, — еще решительней повторил он, — что Клавдия Васильевна интересная женщина, — на долю секунды остановился. — И муж ей был неинтересен. Ощущение, понимаете, ощущение у меня такое, что не очень она и горюет о нем. Ей бы страховку получить да скорее уехать. Как же так, от родной могилы? — Иллюзии были живы. — Будто кто-то ее где-то ждет. — В погон начальника ударило солнце, отскочило, попало в глаза Юрию Алексеевичу. — Она совершить преступление не могла. Кто-то, скорее всего, мужчина. Она лишь сообщница, может быть, невольная. Его и надо искать.
— Кого? — Начальник несолидно вытаращил глаза и, вытерев платком лоб, спросил у молодого человека: — Из наших в розыске кто-то находится?
— Да нет. — Тот улыбнулся в ответ на сыплющуюся из посетителя непрофессиональную терминологию. — Приходила тут одна. Мужик у нее пропал.
