— У меня через неделю день рождения. Ты с деликатесами дружен?
— Я со всеми дружен, кто со мной дружен…
В двенадцать я прихожу домой, и следом за мной мчится Любка Чертовачая — кладовщица с базы райпищеторга. Сам бог велел взять такую в любовницы. Она одна съедает сервелата больше, чем все жители Сворска вместе взятые. «Кто полюбит меня больше всех, тот и получит больше всех при распределении материальных благ», — говорит Чертоватая.
Года два назад мы лежали в постели, и Любке было видение, будто подошел к ней Сплю и дал кулаком по морде. Она посреди ночи расплакалась и решила, что это — знак, что майор должен стать ее нареченным, — и окрутила парня с пенсией, хотя у них разница двадцать пять лет. Очень дружная получилась семья, прямо как в сказке: «Жили-были, старик с молодухой, он был придурок, она была придура…» Хотя, если подумать, Любке бы, наверное, стоило выйти замуж за какого-нибудь военного, только не в отставке. Из нее получилась бы настоящая боевая подруга. Часто, напившись спирта на складе, она выходила к воротам базы и говорила истомившейся очереди снабженцев: «Мужики называются! Вот возьму вас всех, куплю и продам! Эх вы, только и можете, что за мной крохи подбирать! Я одна вас прокормлю, одену, обую, уложу и сама рядом лягу!..»
— Что у тебя есть вкусненького? — спрашивает Любка.
— Ты что, на складе не нажралась? — спрашиваю я. — Вчера достал два десятка английских дисков. Сплошной хитпарад. Посмотри, может выберешь.
Я знаю, на что клюют кладовщицы!
— Сколько?
— По сорок рублей за штучку.
— Оптом дешевле?
— Дороже, — говорю я. — Икра у тебя есть? Черная, по госцене?
— Двадцать килограммов икры, — прикидывает Чертоватая. Но ты же знаешь, у меня килограмм — полтинник. И дешевле я не отдам даже товарищу Примерову.
— Отдашь.
— Нет. И не проси.
― Ладно, говорю я, — о делах потом, давай развлечемся.
Мы лезем в постель, и минут через пять я спрашиваю, прерывая страстный поцелуй:
— Ну, надумала? Отдашь по сорок? Килограмм икры — за пластинку?
— Потом, милый… — стонет Любка. — После…
— Нет, скажи сейчас.
— Отда-а-а-м…
— То-то… Банки какие? Килограммовые?..
Я провожаю Чертоватую до склада. Прятаться нам незачем, весь город и так знает, что мы любовники, только майор, как водится, ничего не подозревает.
― Знаешь, — говорит она на прощание, — я вчера сняла чулки и приставила ступни к сетке акустической колонки. Я не слушала музыку, я ее ощущала! До дрожи!
— Молодец, — говорю я. — У меня скопилось много грязного белья. Ты когда стирать собираешься?
