Но не это заинтересовало Быка. Ткань и ее нитки были очень прочные и тонкие. Одну Ваня собирался порвать, приложив свою недюжинную силу. Но инопланетное волокно только впилось, порезало пальцы.
Бык попытался провернуть старый арестантский трюк: мочил ее слюной, оборачивал ее пылью, затем полученным волокном пытался пилить цепь кандал. Как ни странно – получалось, хотя и медленно.
Бык убрал свою игрушку и посмотрел на затянутое тучами небо.
– Пора, хлопці…
– Посрать не дадут, – ругнулся поляк, натягивая штаны.
– Шевели булками, пока есть чем шевелить… – дернул за цепь Федя.
Павел запихнул сухарь в карман бушлата.
И рванули. Так быстро, как день назад при подлете дирижабля.
Но быстро бежать не получалось: силы были уже не те, кандалы натерли ноги. В сапоге Ульды вылез гвоздь, было больно. Но еще меньше хотелось останавливаться, попасть под облаву. А в лагере их ждала виселица – и ничего более. Даже пожрать не дадут.
***
– А который сейчас час? – спросил Попов, заводя часы.
– Здесь – пол-первого, – ответил Грабе и зачем-то добавил. – Пол-первого дня…
– Заметно… А в Санкт Петербурге сейчас пол-пятого…
Грабе только скомандовал солдатам привал. Те попадали на землю кто где стоял. Стали доставать полученный в лагере сухой паек.
Солдаты устали. Радовало только то, что беглецы, видимо устали еще более.
Пахом тоже присел, но совеем ненадолго – подобные походы для него были привычными. Он осматривал лес, словно тот принадлежал ему, был его вотчиной. С одного взгляда он увидел: с побегом лопуха что-то не то. Растения свои листья размещало так, чтоб поглотить больше солнечного света, чтоб побеги не мешали друг другу. А тут было видно, что часть пространства, вроде бы нужного для растения оказалась не занятой.
Пахом присмотрелся: действительно, лист был оборван, рукой видимо человеческой.
Огляделся, в его поисках. Прошелся рядом, в чащу папоротников.
И действительно – нашел. А рядом со скомканным листом имелось нечто иное.
Из-за чего следовало бы кликнуть Грабе.
Что незамедлительно было и проделано.
Тот подошел, широко улыбнулся:
– Вот уж не подумал бы, что когда-то обрадуюсь, увидев кучу человеческого дерьма…
Взял палку, поковырял ею, остался доволен.
– Часа два, не более… – и крикнул уже всем. – Господа, подъем! Еще до сумерек мы их догоним. И побольше ругани с матюками!
Солдаты забурчали, застонали.
Но приказ выполнили.
***
…Теперь крики преследователей было слышно вне зависимости направления ветра.
