Голова бога (Приазовский репортаж) - Андрей Михайлович Марченко

…Три английских корабля в лазурном летнем море вели обстрел города.

Со склона холма им отвечала русская батарея. Городок был провинциален, и как считалось до недавнего времени — находился в глубоком тылу. Оттого здешние пушки были если не «времен Очакова и покоренья Крыма», то наполеоновских войн и грешили изрядным недолетом.

Английская же эскадра впрочем, тоже вела огонь с ничтожным результатом. Ядра ложились на песок пляжей, ломали цветущие акации на пустынной набережной, разрывались на склонах холмов. И если не считать разбитой шаланды, весь урон исчислялся двумя тысячами прерванных утренних, а потом и особенно сладких снов.

Наскоро подкрепившись чашкой кофе или чая, обыватели отправлялись в городской сад, откуда баталия наблюдалась как на ладони.

Поставив мольберт на краю обрыва, торопливыми мазками набрасывал картину господин Ладимировский — окончательно и бесповоротно обрусевший поляк, некогда поселившийся в этом городе.

К художнику то и дело подходили горожане, дабы переброситься парой слов, поздороваться.

Еще не законченную, да и по большому счету и не начатую картину неизменно хвалили, хотя Ладимировский был дарования среднего. Он пользовался снисхождением лишь потому, что, не имея более сильных соперников в изобразительном искусстве, был уездной знаменитостью. И сколь несуразны были его полотна, захолустные господа и дамы, а также окрестные помещики считали обязательным заказать у него свои портреты.

Куда меньше внимания уделялось босоногому парню, одетому в парусиновые штаны и белую блузу, который, сидя на поваленном стволе на одной странице записной книжки довольно похоже рисовал корабли под английским стягом, а рядышком делал какие-то письменные пометки. Лишь раз перевернул листик, потратил полминуты, дабы набросать профиль заезжего штабс-ротмистра, который стоял невдалеке и рассматривал через принесенную с собой подзорную трубу английскую эскадру. Местные дамы бросали на него призывные взгляды, но офицера больше увлекали корабли. Это до невозможности обижало женщин.

На коляске прикатил протоирей Афанасий, но не задержался, велел своему кучеру трогать — дел в субботний день было достаточно.

Появился городничий Александр Павлович Рязанин в широкополой соломенной шляпе и с неизменным горшком герани под мышкой. Как иной человек выгуливает свою собаку, он полагал, что любимому растению полезен свежий воздух. Но, поздоровавшись с художником, присел все же рядом с юношей.