И Рундукова увели куда-то в сторону реки.
Немного позже «уголек» дал гудок, и ушлепал, судя по звуку куда-то вниз по течению.
В таежной утренней тиши казалось, будто пароходик плывет совершенно рядом. Затем, где-то далеко хлопнул одинокий выстрел.
– Наган, – по звуку определил кто-то.
– Ну, упокой, господь, арестантскую душу.
Совсем недалеко на виселице висело двое других. На слабом ветру их цепи мелодично звенели.
Рядом трудился и Павел. То, что его освободили от Рундукова, не принесли свободы. Даже, скорее, наоборот. Если раньше свои кандалы и половину цепей таскал большевик, то теперь все приходилось делать Оспину. Чтоб, положим, начать работу на новом месте, надлежало все это железо поднять, переместить, и только после приниматься за труд.
– Ну вот потерял ты свои цепи, – бормотал Павел в сторону реки. – А толку с того что?
– Эй, преподобный мученик, шевели-ка веригами! – подначивал Павла студент.
Бык же оценивающе смотрел на анархиста. Прикованный к нему полуинтеллигент с непривычки захворал, верно, подхватил простуду, просквозило на холодной земле. Еще вчера больной думал попросить у фельдшера хотя бы хинина, сбить температуру. Но зная, что сталось с недавним больным, не спешил. И болезнь-то была дрянь – за неделю само пройдет. Только вот Иван здорово сомневался: а есть ли у него та неделя.
И очень скоро случилось то, что просто не могло не случится. Когда рубили деревья, одно дерево скрипнуло и упало очень, очень не хорошо.
Работающие рядом, собрались и глазели, как под стволом дерева бьется в агонии, прикованное к Быку тело. У самого Ивана только лишь была оцарапана щека.
– Пришиб-таки, – заметил Ульды.
– У чому я винуватий? Воно само так впало…
Каторжанин рядом в с Павлом заметил лениво.
– Да врет он все… Не первый раз, поди, лес валит. Знал, куда бревно пойдет, вот и поправил…
– Ну а чего теперь?..
– Да чего уж тут. Не жилец был покойный все равно. Хоть тут все не жильцы. А этот хоть и не понял, верно, что его убило. А нам еще мучаться.
– Как его хоть звали?..
Никто этого не знал. Да оно и не пригодилось. Грабе распорядился зарыть покойного в овраге.
***
Расчет Быка оправдался: Ивана и Павла сковали вместе.
В новом положении были определенные преимущества. Бык работал едва ли в полсилы и не разрешал надрываться Павлу:
– Головне, хлопче, спокійно… Потрібні сили. Скоро – гайда, щоб аж курява!
Павел не спорил.
Порой за их спиной шушкались:
– Ничего, ничего, паря! Ежели побежите и вас сразу не пришибут – он тебя опосля как поросенка прибьет и сожрет. Тайга тебе не Привоз одесский – жрать нечего.
