Но все же не уследил: чихнул, содрогнувшись всем телом…
И упал замертво из-за разоравшейся некстати аорты.
Восставшие ворвались в кабинет. Их внимание привлек основательный сейф. В карманах покойного нашли какие-то ключи, но этого было явно недостаточно: дверь стальной конструкции защищал и код.
На удачу покрутили колесики, но ничего не произошло.
Тогда из мастерских приволокли пропановый резак конструкции французских инженеров Фоша и Пикарда, продули маленькое отверстие, начали вырезать стенку…
И тогда – взорвалось.
Рвануло так, что контузило даже тех, кто стоял на улице. Сейф содержал не менее четверти пуда взрывчатки. Осколком сейфа пробило баллоны с пропаном и кислородом. Ударил новый взрыв.
Разумеется, никаких документов обнаружено не было. Да что там – сам резчик и остальные, кто был в комнате, просто испарились.
Докторесса осмотрелась…
…И начала жить. Если ученые жили по двое в избе, то Мария Федоровна получила дом в единоличное пользование.
На окошко повесила занавесочки, перед порогом положила кусок дерюги, чтоб входящие вытирали ноги.
Доселе «Ривьера» была исключительно мужским местом, за сим обитатели себя не сильно сдерживали ни в потребностях, ни в эмоциях. К дурному привыкаешь быстро, за считанные недели народ изрядно одичал, зарос.
– Прошу простить их, – извинялся за всех Грабе.
Как раз рядом, у дерева, особо никого не стесняясь, казак справлял малую нужду.
– Да бросьте. Я же доктор! – успокаивала офицера Мария Федоровна.
Вслед проходящей женщине смотрели: она была красива, но красотой странной, суровой, осенней, последней. Пройдет еще пару лет, может даже пять – и от нее останется немного. Все яснее станут морщины, кожа утратит былую гладкость… В глазах, где сейчас пляшут искры, будет только усталость.
Но многие думали: а сколько там той жизни осталось? К тому же все познается в сравнении. Если до другой ближайшей женщины семьдесят верст, так и эта весьма прелестна.
И мужчины сбривали многодневную щетину, гладили рубашки и штаны. Сабуров приносил ей охапки цветов, звал на дирижабль выпить хорошего вина. Докторесса благодарила, но отвечала, что от высоты у нее опасно кружится голова. Ну а к себе в гости благоразумно не звала.
На нее засматривался даже батюшка Арсений, даже оба подпоручика, не имеющие из-за своего ангельского чина ровно никакого шанса.
Только женщина выбрала того, кто изначально не обращал на нее никакого внимания. А именно на штабс-капитана Аркадия Петровича Грабе. Она пускалась на обычные женские хитрости: строила глазки, касалась, будто невзначай, брала за руку…
