— Все в порядке, — благодарно произнес Максим и спросил: — А ваш друг где?
— Бембин? В ленинской комнате. «Боевой листок» оформляет. У него почерк красивый.
Максим вздохнул.
— Чего ты? — удивился Юра.
— У нас в школе тоже не очень хорошо иметь красивый почерк. С одной стороны, хорошо — в тетрадях всегда красиво. А с другой стороны, плохо — поручения дают: то стенгазету пиши, то какой-нибудь альбом заполняй.
— Вот и Прохор, выходит, страдает! А я свое отстрадал! Командир отделения застукал меня за рисованием — и последовали выводы: выполнить заголовки и заставки для «боевого листка»! — с видимым удовольствием сообщил Юра.
Не сговариваясь, они стали искать такое местечко, где народу было бы поменьше, а то и вовсе не было бы. Вышли к спортгородку.
— А у вас как? — осторожно спросил Максим.
— Да так… Мы тут все музей вспоминаем. Особенно сильно там — голос фронтовика, что о боевом пути рассказывал.
— Мне тоже это больше всего запомнилось, — вставил Максим.
— Еще бы… Понимаешь, я по книжкам знаю, что молодым всегда казалось: самые исторические события уже произошли и на долю нового поколения ничего значительного не осталось.
— Так вы же солдат! — Максиму не понятно было, как можно не принимать этого во внимание, как можно забывать об этом хоть на секунду!
— Мне еще предстоит стать солдатом, — сказал Юра и почти явственно услышал слова отца: «Ему еще предстоит стать рабочим».
Вокруг спортгородка проложена гаревая беговая дорожка. По обочинам ее росла трава. По этой траве, огибая спортгородок, и шли Юра и Максим, занятые разговором. Им показалось, что никого поблизости нет, и они говорили свободно и громко. Но вот в гимнастическом углу кто-то появился возле перекладины. На повороте дорожка совсем близко подходила к гимнастическим снарядам. Солдат, который собирался поупражняться на перекладине, помахал рукой:
— Юра, иди сюда!
— Это что за штатский? — спросил Костя, когда Юра и Максим подошли к нему.
— Это наш, — ответил Юра. — Живет по соседству. Он настоящий парень, Максим Синев.
— Будем знакомы, настоящий парень Максим Синев.
Максим лихо хлопнул ладошкой по протянутой руке Кости.
Костя снял ремень, расстегнул воротник, прошелся, разминая плечи, резко разводя руки в стороны, поднимая вверх, отводя назад. Потом стал под перекладиной:
— Считайте!
Удалось ему и теперь подтянуться лишь одиннадцать раз.
— Какое-то заколдованное число! — в сердцах бросил Костя.
— А может, ты просто не способен… пока? — стараясь не обидеть Костю, сказал Юра.
