Щелкнула кнопка. Замолк магнитофон. Погасли огни на карте-схеме. Но солдаты все стояли неподвижно. И Максим все стоял меж ними, тихий и тоже неподвижный, и ему еще слышался усталый, низкий и хрипловатый голос, пробивающийся сквозь слитный гул боя. Призывный голос воина. Всадника на вороном коне…
Дядя Лева отошел от карты-схемы, и солдаты как бы очнулись, заговорили. Не ожидая пояснений, разглядывали рисунки, фотографии, карты и портреты на стенах.
— Да, это он, — подтвердил дядя Лева, когда солдаты негромко заспорили, глядя на портреты героев.
— Такой молодой! — восхитился солдат с черными горящими глазами.
— Такой молодой. Ему тогда, как вам теперь, восемнадцать было, — с удовольствием сказал дядя Лева и повел рассказ о юных командирах времен Великой Отечественной войны, о мальчишках, которые стремительно мужали в сражениях, несли на плечах такой груз, который и теперь, через года, кажется немыслимым. Просто ли: вести людей в бой, рисковать ими, выполнять задания, всегда связанные с опасностью!
— А погибло их сколько…
— Война была кровавой. Они знали это и знали, на что идут, — просто сказал дядя Лева.
Воздух густел, густела синева неба, и на востоке уже угадывался ночной фиолетовый тон. Вот-вот день угаснет. Вот-вот наступит тьма, появятся звезды. Словно предваряя их, в воздухе рассеялся какой-то неясный блеск. Пахло листвой, цветами, сильно и сладко пахло. На скамейках возле крылечек сидели женщины и негромко переговаривались. Сосредоточенно возились в песочной яме малыши. Выходили из домов и спешили куда-то, видно на свидание или на танцы, парни и девушки. Фонари еще не зажглись, и лишь некоторые окна светились.
В расположении части было по-сумеречному пустынно и тихо. Расстались возле клуба, из которого едва слышно доносилась музыка.
— Через часок давай здесь встретимся, — предложил дядя.
— А как я узнаю, что уже «через часок»?
— Да-да… Но если задержишься, где тогда тебя искать?
— А вы не ищите. Идите домой, я сам приду, — сказал Максим.
Дядя задумался…
— Ладно. Ты все-таки забеги сюда. Не будет меня — шагай домой.
Дядя — в клуб, а Максим повернул к казарме. Он смело вышел на асфальтированную полосу перед казармами. На скамеечках сидели солдаты и офицеры, курили, о чем-то толковали.
Спросить о Юре постеснялся. Заглянул в окно — Козырькова не было. Решил возвратиться к подъезду. Тут они столкнулись лицом к лицу.
— А я думаю — вот бы ты появился! — обрадовался Юра. — А ты вот он! Пойдем погуляем… Как ты?
