Противник, напротив, принял меры к созданию системы радиолокационного контроля за воздушной обстановкой на малых высотах, оборудовав для управления своими истребителями передовые пункты наведения и центр управления в зоне канала у Сухна.
Неприятным и поучительным открытием явилась высокая уязвимость истребителей-бомбардировщиков от перехватчиков противника. Принято было считать (и у нас, и за рубежом), что истребители-бомбардировщики вполне способны противостоять истребителям в воздушном бою и уж, по крайней мере, не зря носят такое название.
Действительность, вполне предсказуемая с учетом отсутствия на ударных самолетах специального прицельного оборудования и вооружения для воздушного боя, показала всю недалекость подобных взглядов. Летчики ударных групп, зная о не лучших перспективах при встрече с перехватчиками и, к тому же, будучи сосредоточенными на выполнении совершенно иной основной задачи, старались прежде всего избежать стычки, всеми способами уклоняясь от воздушного боя.
К числу других недочетов относилась недостаточно гибкая тактика египетских истребителей-бомбардировщиков, практиковавших почти исключительно шаблонную атаку с боевого разворота, слабое освоение противозенитных манёвров, которые вовсе не входили в программу подготовки лётчиков, а также недостаточно эффективное вооружение ударной авиации, не имевшей не только управляемого оружия (о нём тогда и наши лётчики могли только мечтать…), но и каких-либо средств РЭБ, крупнокалиберных НАР, кассетных и штурмовых авиабомб, специально предназначенных для маловысотных ударов. При наличии МЗА её обычно вовсе не принимали в расчет или отмахивались, следствием чего стали несколько потерянных к августу 1970 года Су-7БМК, тогда как на счёт «Хо-ков» приходились три самолёта.
Тем не менее боевой опыт действий арабской ударной авиации оказался весьма полезным и активно изучался нашими авиаторами - как-никак, это была первая полученная «с пылу, с жару» информация о возможностях советской техники, оперативного искусства и тактики со времен Отечественной войны.
В этой связи следует остановиться на популярных легендах о якобы имевшем место участии советских военных в ударах по израильским войскам, с перестроечных времён мелькавших в печати и тиражируемых не шибко добросовестными плагиаторами-мифотворцами.
Герой одной из таких историй, прибыв в Египет с советнической миссией в генеральском чине, летом 1967 года «с разрешения лично Министра обороны за неполные три месяца совершил 12-15 боевых вылетов», летая на штурмовку израильских войск на Су-7, МиГ-15 и МиГ-17 и, попутно, на МиГ-25 на разведку! Генерала, без сомнения, человека заслуженного, тут просто подвела память: будь такое хоть мало-мальски возможным, названный им налёт оказался бы без малого равным всему объему боевой работы египетской ударной авиации за описываемый период, не говоря уже о том, что советским лётчикам, действительно находившимся в Египте, тем же вышестоящим начальством категорически запрещалось пересекать линию боевого соприкосновения и залетать на вражескую территорию во избежание вполне реального неприятного исхода с гибелью и пленом (даже имевший место в действительности случай стычки советских истребителей с израильтянами 30 июля 1970 года с потерей четырёх МиГ-21 и гибелью трёх лётчиков состоялся западнее канала, над Сохненской долиной в воздушном пространстве Египта). Объясняя задачу прибывающим военным, один из партийных чинов в советском посольстве в Каире напутствовал офицеров: «Попробуйте только попасть в плен к евреям -партбилеты на стол положите…»
