Весной, цветущею весной.
Здесь краплёной колодой играет Лесть
С титулованным дураком,
Здесь пророкам частенько вручают честь
Вместе с холмиком и венком.
Здесь ни баксы, ни марки и ни рубли
Вам не купят правды о том,
Как взлетают с края родной земли,
Распрямляя крылья крестом.
Дай знак, что не напрасно надеемся,
Дай знак, что будет жребий иной!
Дай знак, что мы к добру переменимся
Весной, цветущею весной,
Весной, грядущею весной,
Весной, поющею весной.
3. ЗЕМЛЯ В САПОГАХ
И встань! Ты не должен лежать!
Встань, даже если ты мёртв!
Ведь ты родился здесь!
Твоя сила в том,
Что ты родился здесь!
Здесь твоя земля,
Здесь твой дом!
Американская песня XVIII века.
Я проснулся от того, что через меня переступили.
— Куда тебя черти несут? — прошипел я, хватая Дениса Коломищева за щиколотку. Он ойкнул, присев; средний из их тройки, Борька, замер неподалёку в позе охотящейся цапли.
— Пусти, Колян, — так же по-змеиному зашипел в ответ Денис. — Мы ребят встречать… Они сейчас прилететь должны…
— Андрюшке скажу, — пригрозил я авторитетом подхорунжего Ищенко, зама Кольки в отсутствие того.
— Стуканёшь?! — продолжал шипеть Денис.
— Не выспитесь, днём падать будете, — безапелляционно отрезал я.
— Пойми, у нас там брат же! Ну будь человеком, иногородний… — начал давить на жалость Денис.
Хм. Не дерущимися братьев я видел только когда они работали или спали. А так даже процесс поглощения пищи не был исключением. Или Игорь колотил кого-то из младших, или они объединялись и били его, или — для разнообразия — дрались между собой, причём доходили до такого остервенения, что начинали хрипеть и капать пеной, и даже взрослым их сразу разнять не удавалось. Я даже не мог понять, что служит поводом для той или иной драки.
И вот.
Нате. Они брата идут встречать.
Между прочим, было уже около трёх. Рассвет скоро. У меня захолонуло сердце.
Тут так говорили, когда кто-то волновался — "сердце захолонуло", причём и пацаны тоже. Я не понимал. А теперь понял.
— Вместе пошли, ладно, — я поднялся на колени. Справа вскинул голову Фальк:
— Ник, ты куда? — сипло и ничего не соображающее спросил он.
— Ссать, спи, — отрезал я. Витька тупо кивнул и ткнулся виском в набитый соломой мешок.
Мы втроём сползли с сеновала.
Земля была тёплой, дул ветерок — тоже тёплый. Где-то — не так уж далеко — стреляли. Шёл бой. Я ещё не научился различать, что где стреляет, но Борька прошептал, потирая нос:
— Калаши… а вот немецкие винтовки, гэшки… Наверное, диверсантов ловят.
