“Интересно, с кем она?! — ножом полоснула ревнивая мысль. — Не с этим ли фраерком?!” — тяжелый взгляд Анатолия уперся в спину Никиты.
...Никита проснулся рано. Быстро вспомнив, где находится, он открыл глаза. Прямо перед ним в слабом освещении стояли самодельные, не совсем аккуратно сколоченные стеллажи, на которых громоздились книги. Книг было много: по философии, истории, всевозможные словари, справочники, энциклопедии. Художественной литературы тоже хватало, но Никиту поразили именно книги по философии. Здесь были и Ницше, и Кант, и Соловьев, и Шопенгауэр, и Гессе...
За спиной Никиты сухо стрельнули дрова в печке, скрипнул стул, и он повернулся. За столом, глядя на него в упор, сидел угрюмый парень, который вез их сюда, насколько он понял — хозяин этого жилища. “Кажется, Анатолий”, — вспомнил его имя Никита. Взгляд Анатолия был тяжелый и недружелюбный. “Вот это волчара!” — мелькнуло в голове Никиты. Он поднялся. Хотелось курить. Накинув куртку, он взялся за ручку двери.
— Постарайся остаться в поле зрения часового, — неожиданно проговорил Анатолий. Голос у него был хриплый, в нем слышалось пренебрежение.
— Постараюсь, — так же холодно ответил гость и вышел на улицу.
Едва Никита закурил, как его накрыла высокая и широченная тень с автоматом. Солдат был в шубе до самой земли.
— Угости, студент, — проговорила шуба. Никита молча протянул пачку. — Я три возьму, не возражаешь?
— Не возражаю, — ответил Никита и пошел за угол, расстегивая на ходу ширинку...
— Чифирнешь? — предложил Анатолий, когда Никита вернулся в пристрой. Он с полминуты раздумывал, потом кивнул и взялся за стакан, наполненный на одну треть черной жидкостью. Никита на самом деле хотел попробовать эту гадость. Столько слышал, а теперь вот появилась возможность с самим зэком почифирить.
Едва он отхлебнул, рот словно в узел завязало. А когда проглотил терпкий и горький напиток, то почувствовал, как внутри что-то переключилось. Голова прояснилась и тут же слегка закружилась, как от алкоголя. Вообще-то это было приятное чувство, отметил про себя Никита и сделал второй глоток. Стало еще лучше.
Анатолий сидел и невозмутимо поглядывал на своего гостя. Его не удивила и не разочаровала реакция парня на его предложение. Ну, выпил и выпил, не побрезговал, не отказался.
Никита расслаблялся. В голове было легкое кружение. Неприязненное отношение к хозяину жилья постепенно исчезало. Никита даже мысленно стал делать набросок его лица. Он отметил жесткость скул, подбородка, высоту лба. Чуть впалые щеки, приплюснутый нос были точно вырублены, грубо, скупыми движениями инструмента, и слегка закруглены на стыках. От этого лицо казалось граненым. Интересными были глаза, в них таилась некая гипнотическая сила, они не бегали и почти не моргали, были неподвижны, как у изваяния. Кроме того, за угрюмостью и суровостью угадывался ум. А в осанке этого человека, раскованных жестах, манере говорить чувствовался аристократизм, благородство, козырная масть.
