Агалакова мне уже не спасти. Он так и умрет, не зная, чем все это дело закончится. Следующий — я.
Уже сейчас можно ехать к Любови Витальевне и рассказывать, кто убил ее мужа и зачем. Но это будет не то. Это не будет стоить десяти тысяч долларов. Нужно всегда все доводить до конца. До логического конца. Предупредить свою смерть легче, чем ее обмануть. Они никуда не денутся, пока я жив. Мне остается выбирать — зарабатывать свой гонорар прямо сейчас или дождаться похорон, получив вместе с деньгами удовлетворение. После того, как на могиле будет установлен памятник с фамилией Александра Олеговича, начнется форсаж. В нем начнут терять спокойствие и уверенность те, кто замешан во всей этой каше.
Эх… Если бы та картина Рериха украшала не гостиную вдовы Шкурко, а мою уютную комнатку в непрестижном районе города… Есть в ней что-то неземное, фантастическое… Неужели Смыслов не увидел этого, находясь в квартире Любови Витальевны?! Смыслов, это же — контраст!.. Это — вымышленный образ!.. Его создал великий Николай Рерих! Он хочет, чтобы ты видел эту гору такой, как пожелаешь видеть ее сам!..
Нет, Смыслов, ты не сумеешь раскрыть это убийство сам. Не сумеешь, потому что не сможешь взглянуть на него глазами того, кто придумал это убийство. Ты не увидел контраста между подлинником и копией. Ты обманут.
Быки вышли из-под контроля. Сейчас они будут спасать свою жизнь. Как это ни дико звучит, но их жизнь — это моя смерть.
А не это ли жизнь — вообще?
Чья-то жизнь — это непременно чья-то смерть. Так же, как чья-то находка — это обязательно чья-то потеря. Так было и будет. И каждый при этом уверен, что жертва — не он. А верю ли в это я?
Наверное, да. Иначе не играл бы с огнем. Получил бы бабки и уехал подальше. Хотя бы на время. Пока все утрясется… Но я не делаю этого. Почему? Может, я и есть тот, который прыгает с обрыва не за одни только деньги?.. Может, это и есть тот самый момент истины, на который один-единственный раз в жизни ставишь, не думая о зазоре на ошибку?
Быки вышли из-под контроля. Даже если Агалаков мертв, они не успокоятся, пока не сживут меня со света. И больше не станут пугать. В любой момент можно получить от них шило в бок или кирпич на голову. Ими уже никто не командует, кроме них самих. Жажда жизни и свободы. Вот чем они сейчас подогреваются…
Я в последний раз окинул площадь перед ЦУМом взглядом и, не найдя Агалакова, стал спускаться по лестнице к улице.
Интересно, кто играл роль «Виктора Ломакина» при выполнении манипуляций с «подставной» фирмой? Посвящать еще одного человека в тайну они не будут по двум причинам. Во-первых, его обязательно нужно будет устранять, во-вторых, эту роль лучше доверить тому, кого устранять нужно не только поэтому. Значит, где-то на квартире у Агалакова валяется паспорт на мое имя. Убирают Алика, а у него мой паспорт!.. Вот здорово! У
