Операция «Купюра» - Инна Сергеевна Тронина

По сравнению с сырым мраком подъезда пасмурный день малоснежной зимы казался даже слишком светлым. Глаза долго привыкали к темноте – на лестнице, накануне перегорела последняя лампочка. Грачёв освоился первым и увидел на облупленной батарее, под которой высыхала грязная лужица, двух полосатых кошек; те, как положено, гуляли в январе. Тут же, на полу, валялись вонючие бумажки, на которых кошкам из разных квартир выносили еду.

– Видно, крысы жильцов зажрали, – тихо сказал Барановский. – Того и гляди растянешься здесь – ни зги не видно…

– Оформишь производственную травму и, наконец, отоспишься. – Грачёв уже отчётливо видел лестницу с выщербленными ступенями, которая вела наверх. – И это ещё самое лучшее из того, на что мы тут можем рассчитывать.

– Не каркай, и так тошно! – Барановский, близоруко щурясь, вцепился в рукав Грачёва. Включив подсветку, он глянул на часы. – Половина третьего. Ничего, время есть.

– А ты уверен, что Гаврилов нас ждёт, и никуда не смоется? Надо было как-то по-другому с ним встречаться, а не на чашку чая приходить. Ты мог ему повестку послать, чтобы как-то посолиднее было? – Всеволод Грачёв задумчиво пожевал нижнюю губу.

– А на каком основании? Этот Гаврилов – отпетый деморосс, и лучше с ним не связываться. Поднимет скандал – якобы мы тут репрессии устраиваем в отношении него. Наши подозрения к делу не пришьёшь. Да, агентура сообщила, что он бандюкам деньги меняет. Но это пока вилами на воде писано…

Они поднимались по крутой широкой лестнице старого дома, и Барановский крепко держался за отполированные миллионами ладоней перила. Окна выходили во двор колодцем, где грохотала и рычала припозднившаяся мусоровозка. С Большого проспекта Петроградской стороны доносились сигналы машин, визг тормозов.

– По-моему, бояться его нечего – пусть он нас боится, – раздражённо возразил Всеволод. – Его политические взгляды нам до фени. Важно, что подозрения нехорошие в воздухе порхают, и уже кое-какие доказательства получены. То, что Гаврилов ярый демократ и либерал, не даёт ему права бандитам литерить. Чего ты с ним, как с благородным, в самом деле? Ну, скажет про тридцать седьмой год, так об этом сейчас только покойники не говорят. Если всё было так, как утверждает Вениамин Баринов, ему полновесный срок светит. В лучшем случае Гаврилов менял не только свои деньги. А в худшем – вообще не свои…

– А вдруг свои, Сева? – Вячеслав Барановский остановился у подоконника между четвёртым и пятым этажами. – Баринову тоже нельзя на сто процентов верить – он ведь сидел уже. Возможно, хочет отвести подозрения от себя и перенаправить их на Гаврилова. Я вообще не понимаю, как судимому такую должность доверили…