Но Ольга вышла на улицу.
В большинстве цехов общаться, даже со стоящим рядом, можно было только криком, а с шагов двадцати уже не помогал и крик, разговаривали все больше знаками. Стены цеха от шума хоть и спасали, но на улице единственно можно было разговаривать, не повышая голос. Шепот же терялся за низким рокотом.
Пусть и возводили стены на совесть, машины за ними работали тоже в полную силу, не таясь. Скажем, в хорошую погоду паровой пресс, привезенный, страшно сказать — из самой Америки, было слышно аж за пять верст.
Но в цехах всегда стояли вечные сумерки и вечная поздняя осень. Высокие окна пропускали мало света, а многие тысячи пудов металла высасывали холод из земли и охлаждали воздух до полумороза. Порой на станках пилили болванки не стальные, а скажем, алюминиевые и тогда вместо снега в цеху шла стружка.
А на улице стояла та самая разновидность осени, которую легче всего спутать с наиромантичнейшей весной. Погода стояла теплая, солнце светило хоть и ярко, но в воздухе присутствовало нечто, что говорило: лета сейчас нет. Но то ли закончилось оно, то ли приближается с каждой минутой — понять было трудно. Ибо такой закон природы: зима может закончиться несколько дней назад, сгореть дотла в солнечном свете, быть отпетой птицами… Но с каждым часом, с каждым днем приближается зима новая, может еще более жестокая, холодная…
Вдоль стены цеха, на запасном пути стоял бронепоезд с двуглавым орлом на локомотиве. Он был уже оплачен монархистами.
Рядышком, в сборочном цеху последние доводки шли на другом бронепоезде, который заказали малороссийские бандюки.
Несмотря на смутное время, завод не оставался без работы.
Война Империй переросла в войну гражданскую. Нужда в бронепоездах не пропала. Даже напротив, нужда в бронепоездах росла.
Зато рекламаций приходило гораздо меньше. Фронты были нестабильны, бронепоезда то и дело переходили из рук в руки. Часто случалось, что прежние владельцы сами раздалбывали свое имущество: порой, чтоб не досталось врагу, порой уничтожали все же перешедший на сторону врага бронепоезд во встречном бою.
Через открытые ворота Ольга вошла в сборочный цех. Мимо бронепоезда прошла вглубь, почти в самый дальний от ворот угол цеха. Совсем недавно здесь все было завалено колесными парами, отложенными до выяснения — иными словами браком.
Теперь же на этом месте собирали по чертежам Ольги броневой трамвай полиции. Он был уже почти готов. На своем месте стоял газолиновый мотор мощностью в сто восемьдесят лошадиных сил. Он вращал генератор, который через электротрансмиссию питал ходовые электродвигатели. В случае наличия контактного провода поднимался пантограф и трамвай шел от сети.
