Времени хватало и на книги и на письма.
Дмитрий наговаривал свои послания на пленку, затем наматывал ее на жесткие открытки, запечатывал в конверт и отсылал Ксении через городскую почту. Разумеется, он рассказывал ей о том, как трудна служба на подводных лодках (понаслышке от знакомых гидроакустиков), как прекрасно полярное сияние (видел однажды сам), как шумливы и говорливы под водой рыбы (слышал сам, но только с магнитофона)… Ксения отвечала редко, но регулярно — раз в месяц. Она писала, что ее распределили в подмосковный центр космической радиосвязи, что работа ей нравится, но о ней не расскажешь подробно, что зима в Москве никуда не годится — то мокрые гололеды, то дождливые снегопады…
С весны письма прекратились, и Голицын подумал поначалу, что Ксению и вовсе засекретили в ее центре. Утешался Дмитрий тем, что через неделю-другую и без того недолгая его служба кончалась, а до Москвы скорый поезд «Арктика» идет всего тридцать два часа. Но тут пришло коротенькое письмецо… Дмитрий пробегал убийственные строчки, и они прыгали в глазах фиолетовыми пружинками…
Ему и в голову не приходило, что Ксения может выйти замуж. Даже странно было представить: Ксения, такая серьезная, такая правильная, такая насмешливая, и вдруг загс, свадьба, муж…
В Мурманске, коротая время перед московским поездом, Дима посмотрел фильм «Романс о влюбленных» и был поражен — до чего же точно кто-то вывел на экране его жизнь, его матросскую любовь… И конечно же, захотелось вот так вот, как этот морской пехотинец из картины, прийти к неверной невесте в распахнутом бушлате, с чубом, взвихренным из-под геройской бескозырки, и устроить знатную бучу или просто испепелить презрением изменщицу и то сухопутное ничтожество, на которое променяла она его — матроса-североморца.
Полдороги Голицын просидел за столиком вагона-ресторана, глядя в окно и поглаживая бокал-неваляшку. Менялись соседи-попутчики — он никого не видел и не слышал. Потом подсел полный и лысый капитан 3-го ранга с инженерными «молоточками» на погонах, глянул на нарукавный «штат» голицынской фланелевки.
— Радиотелеграфист? — поинтересовался «кап-три».
— Гидроакустик, — вяло ответил Дмитрий.
— Дэмэбэ играешь?
— Дэмэбэ…
— Слушай! — оживился толстяк. — Мне гидроакустики во как нужны!.. В школу мичманов пойдешь?
Голицын, не тая горькой и язвительной усмешки, покачал головой. Капитана 3-го ранга это только раззадорило:
— Ну сколько ты будешь получать на гражданке?! Ну три полста от силы… А мичманом? Смотри сюда!..
