Кто-то поставил передо мной тарелку с дымящимся пловом, который показался мне чрезвычайно вкусным. Потом следовал салат из крабов и чай со свежеиспеченными круглыми булочками. И это было вкусно. После ужина пришел кок, полная, румяная и круглолицая женщина в белом халате, и осведомилась, понравился ли нам ужин. Все дружно ее поблагодарили. Она весело посмотрела на меня, новенькую, приветливо улыбнулась. Я встала:
— Так вкусно! Спасибо. Может быть, помочь вам убрать посуду?
Кок замахала руками:
— Есть помощники. Отдыхайте. Еще наработаетесь. У нас на Камчатке работы невпроворот, — и присела рядом с мужем.
— Так вы к нам метеонаблюдателем? — обратился ко мне Иннокентий. Я подтвердила. Он с сомнением покачал головой. — Кажется, эта вакансия не освобождается, — заметил он как бы даже с сожалением. — Наш метеоролог Калерия Дмитриевна опять раздумала выходить на пенсию. Несколько лет собирается и не может решиться.
— Вы хотите сказать, что на станции мне не найдется работы? — упавшим голосом спросила я.
Он молча кивнул, разглядывая меня в упор. Наступило неловкое молчание.
— Ну что ж, может, это и к лучшему… — сказала я неожиданно звонко.
— Почему к лучшему? — удивился Щеглов.
Я дотронулась до опалового ожерелья и промолчала.
— Вам надо, конечно, поговорить с директором станции, — поспешно заметил Иннокентий, — я, собственно, не в курсе. Очень сожалею, что необдуманно испортил вам настроение.
— Вам нечего тревожиться, — успокоил меня капитан. — Работы в Бакланах хватит, если даже на экспериментальной станции не окажется вакансии. Но мне кажется, Рената Алексеевна вас не отпустит.
— А я и не тревожусь. У меня ведь не одна специальность.
— Какие же еще? — полюбопытствовал Иннокентий.
— Слесарь-наладчик четвертого разряда. Радист. Повар…
— Радист?! — перебили меня оба вместе — и капитан, и начальник экспедиции. — Не может быть!
— Почему же? Я окончила курсы полярных работников. Радиоделу я училась у самого Козырева.
— Арсения Петровича? — Иннокентий даже привстал со стула. — Тогда, может быть, вы проведете один сеанс уже сегодня?
— С удовольствием… — На самом деле я чуть не поперхнулась.
— Мы оказались без радиста, — пояснил капитан, — команда почти заново меняется. Все ушли на новое судно, даже кок. Радист тоже ушел. А нам надо бы кое-что передать и в Бакланы и в Петропавловск.
— Где у вас радиорубка?
— Вот это по-нашему, без проволочек! Все разом поднялись из-за стола.
Радиорубка оказалась каюткой метров на пять, не больше. У иллюминатора крохотный столик, рядом — узкая пружинная койка, над которой полка для книг, все остальное пространство занято большими железными ящиками приемников со множеством ручек управления. Передатчик, телеграфные ключи, пишущая машинка, мягкое кресло для радиста.
