Фотоаппарат - Жан-Филипп Туссен

Жан-Филипп Туссен ворвался в литературу в 1985 году: его первый роман «Ванная комната» («La salle de bain») произвел настоящий фурор и принес автору мировую известность. Книгу наперебой расхваливали критики различных направлений, в том же году она была переведена на три десятка языков и экранизирована (фильм по своему второму роману «Месье» («Monsieur», 1986) Туссен ставил уже сам и в дальнейшем много занимался кино).

В этих странных маленьких романах ни о чем, холодно-пронзительных, иронично-лирических и философско-шутливых, писатель сумел найти точную и емкую формулу мировосприятия своего поколения — формулу того, что принято называть «постмодернизмом».

Ж.-Ф. Туссен (род. в 1957 г.), бельгиец по происхождению, блистательно образованный эстет, сразу стал знаменосцем целого направления молодых писателей, среди которых Франсуа Бон, Бертран Визаж, Жан Эшноз и другие. Литературоведы поспешили окрестить это направление «новым “новым романом”», тем более что большинство авторов печаталось в том же издательстве «Минюи», которое сорока годами раньше дало жизнь «новому роману». Кстати, патриарх этой школы Ален Роб-Грийе считает Туссена своим последователем и одним из немногих «подлинных» писателей сегодняшнего времени.

Да, конечно, «новый “новый роман”» — дитя старого, и все же нетрудно заметить между ними разницу в поколение: романисты эпохи постмодернизма менее всего склонны устраивать революцию в литературе и ломать традиционные структуры, напротив, они реабилитируют героя, сюжет и иллюзию правдоподобия.

Уже само название третьего романа Туссена «Фотоаппарат» («L'appareilphoto», 1988) вступает в полемический диалог с эстетикой «нового романа», формировавшейся под сильным влиянием кинематографа. Это название программное. Литературное творчество, по Туссену, есть, подобно фотографии, заведомо обреченная попытка зафиксировать мгновение, остановить бег времени. Его романы состоят из коротких (от одного слова до полутора страниц) фрагментов-фотографий, разделенных пробелами, или паузами. В паузах между стоп-кадрами течет то самое время, которое невозможно поймать, и пульсирует неподдающаяся фиксации жизнь. Попробовать удержать ее «ускользающую красоту» все равно, что попытаться «острием булавки бабочку закрепить на картоне живой».

В таком случае, стоит ли вообще писать? Этим вопросом и десять лет спустя задается герой романа «Телевидение» («La tetevision», 1997), похоже, утративший грань между творчеством и жизнью, реальностью и ее отражением, и в итоге не делающий ничего.