Метрах в десяти от боковой улицы Дубровский остановился. За углом все явственнее слышались приближающиеся шаги. Наконец на тротуаре появился силуэт человека. Дубровский нажал кнопку карманного фонаря. Луч блеклого света выхватил из потемок неказистого немецкого солдата в полевой форме.
— Кто такой? — властно спросил Дубровский.
Солдат застыл в неподвижной позе, вытянул руки по швам и только тогда отрапортовал:
— Рядовой второй роты отдельного саперного батальона! Возвращаюсь в расположение своей части!
— Пойдете со мной! — приказал Дубровский, принимая внезапное решение.
— Слушаюсь! — Только свернув на другую улицу, солдат робко спросил: — А куда мы идем?
— Поможете мне доставить в русскую полицию одного подозрительного человека. После этого я вас отпущу.
— Но мой командир ждет моего возвращения к двадцати четырем часам, а сейчас двадцать три.
— Ничего. Если опоздаете, передадите ему, что выполняли задание сотрудника тайной полевой полиции.
— Слушаюсь!
Вскоре они остановились возле дома номер один по улице Челюскинцев. За неказистым покосившимся забором возвышались кусты сирени, за которыми проглядывался одноэтажный белый домишко. Дубровский отыскал калитку и, позвав солдата, миновал палисадник, подошел к двери, постучал. За дверью не слышалось никаких признаков жизни. Дубровский постучал вторично, сильнее и настойчивее. Наконец до слуха донеслись чьи-то шаркающие шаги, внутри дома скрипнула дверь, и настороженный мужской голос спросил:
— Кто там?
— Открывайте! Полиция! — твердо сказал Дубровский. Щелкнула задвижка, дверь распахнулась. Луч фонарика, направленный Дубровским в образовавшийся проем, осветил невысокого худощавого мужчину. Ослепленный светом карманного фонаря, он прищурился и прикрыл глаза левой ладонью. Кроме трусов и майки, на нем ничего не было. Какое-то мгновение он в нерешительности стоял босиком на дощатом полу, все еще жмурясь от яркого света, потом спросил:
— Вам кого?
— Михаил Высочин здесь проживает?
— Я и есть Михаил Высочин.
— Значит, мы к вам! — Дубровский бесцеремонно переступил порог.
— Пожалуйста, проходите.
За раскрытой дверью, которая вела в комнату, мерцал тусклый огонек настольной керосиновой лампы. Приказав солдату остаться в сенях, Дубровский огляделся. Кроме комода, шкафа, кровати и небольшого квадратного стола, в комнате ничего не было. За измятой портьерой, висевшей на стене, угадывался проход во вторую комнату.
— Кто еще здесь живет? — спросил Дубровский.
