горит, никого не зовет.
В ту ночь он почти не спал. Успокоенный за подругу погибшего друга, все думал,
какую бы каверзу фрицам устроить и додумался. Утром топор и бечеву у старика
выклянчил и в лес. Нарубил молодняка, колья острые сработал. Отнес их подальше
от леса к дороге, выбрал оптимальное для задумки место на повороте у раскидистой,
кривой сосны, рядом с которой молодой дуб рос. Примотал колья к жерди, жердь к
дубу, дубок к земле согнул и к колышку примотал, так что дерни за веревку и дуб
свободен. Расправится и кольями срикошетит в проезжающих, как раз на голову. И
затаился, ожидая удобного часа.
Все рассчитал, но в уме оно лучше, чем на деле вышло.
Дождался мотоцикла уже под утро, дернул, а колья ударили да не в голову фрицам.
Одному ноги прошило, другого по лицу задело. Мотоцикл занесло, перевернулся.
Немцы закричали, начали по лесу палить, укрывшись за перевернутой техникой.
"Диверсант, мать твою", — расстроенный донельзя ругался про себя Саня, затихнув
и прижавшись к земле. Смысл стрелять, если немцы укрыты своим железом. Пули
только зря тратить. А жалко, так жалко! Два автомата — это уже что-то, а может и
запасные обоймы есть. Может пистолеты, ножи. Это же целый арсенал! И не выдержал,
сорвался, дал короткую очередь, глуша их выстрелы, и перебежками в сторону, в
обход, чтобы с тыла фрицев зацепить.
Одного снял, но чтоб второго утихомирить пришлось на дорогу и поле выйти.
Очередь прошила, чудом не задев его. Стреляли они с врагом почти в упор друг в
друга, но в какой раз Саньку отнесло — то ли действительно Бог есть, то ли, как
он подумал — правда, на его стороне, вот и повезло. Фриц затих и лейтенант,
матерясь про себя, быстро начал сгребать трофеи. И тут шум послышался, видно
стрельба далеко разнеслась и немцы решили узнать, что творится, а может своей
дорогой следовали. Явились, как черти из табакерки выпрыгнули, фарами осветили и,
палить с ходу.
К лесу обратно не успеть, Дроздов сразу понял — срежут. И рванул по полю в
другую сторону, как заяц петляя. На мотоциклах по изрытому воронками особо не
погуляешь, а ему прикрытие. То вниз — пропал в темноте, то вверх — вынырнул
неожиданно и деру.
Обстреляли его не слабо, только успевал вовремя подпрыгивать, ноги от пуль
спасая. И в лесок вломился, темп не сбавляя. Думал все, преследовать не будут,
но фашисты иначе посчитали, охоту устроили, на мотоциклах по лесу не побоялись.
Фары то и дело беглеца высвечивали, беря на прицел. Пули свистели над головой,
