она сама пришла в западню и в любой момент хозяйка сдаст ее полицаям, а те
расстреляют без всякой волокиты. Вот так бездарно, глупо она умрет и ничем не
поможет ни своей Родине, ни Красной армии.
Лена прижалась спиной к двери, чтобы не упасть от головокружения и звона в ушах,
что проявился вместе со слабостью слишком резко и не ко времени. Прочь!
И начала монотонно пинать пяткой дверь, глядя перед собой и ничего не видя.
Одна нога устала, второй пинать стала, а толку ноль.
Девушка осела без сил и замерла, жалея, что уродилась такой глупой, никчемной. И
умрет, как родилась — глупо и бездарно. И вспомнилось, как совсем недавно
хотелось, чтобы ею гордились, но сейчас отчего-то это показалось совсем мелким,
неважным, даже эгоистичным. А вот то, что она не отомстила за ребят, казалось не
просто провалом — превращало ее в ничтожество.
Она не знала, сколько сидит в темноте в этой коморке, и даже не заметила, как
задремала, перейдя к другой стене, в угол, устав жалеть о своей бесцельно
потраченной жизни, боятся смерти. Она тоже как — то быстро стала далекой и совсем
не страшной. Несправедливой и жестокой, не больше. И с ней, как и с тем, что
творилось вокруг, Лена ничего не могла сделать.
Ей снился Коля. Он улыбался ей и гладил по щеке, и его глаза говорили ей больше,
чем могли сказать слова. "Скоро увидимся", — прошептала она ему. Сердце сжалось
от боли за него, от понимания, что он погиб, а она пока жива не сможет смириться
с его смертью. Николай покачал головой и осторожно коснулся ее губ…
Дверь скрипнула так, что Лене показалось, обвалился потолок. В глаза ударил свет
и она прикрыла их рукой. В коморку прошла та самая женщина, села напротив на
лавку, рассматривая девушку и протянула миску с картошкой и салом. Запах еды
дразнил и манил, но как взять непонятно от кого? А если это враг? Ведь зачем-то
она ее заперла, автомат отобрала.
Лена качнула головой, посмотрела на нее непримиримо, неприязненно.
Женщина просто поставила миску рядом с ней, на перевернутый ушат.
— Ешь. Вижу же, голодная.
— Нет. Зачем вы меня держите?
— Чтоб беды не натворила.
— Отпустите меня и отдайте автомат!
— Нет, и не кричи, контуженная. В деревне немцев полно, прознает кто, солдатне
отдадут и будет тебе… автомат.
Лена побелела от страха. Помолчала и выдала хрипло:
— Я не контуженная.
Женщина вздохнула, с печалью поглядывая на нее:
— А то оно не видно. Зовут-то тебя как, не контуженная?
— Пчела.
Женщина опять вздохнула, головой качнула:
