образом вышел из кошмара вместе с ней, то ли напоминая, то ли предостерегая.
Лена поправила лямку на плече и пошла в туман, напрямки к деревне, по густой
траве, мокрой от росы. Здесь и пахло-то травой — не порохом, не трупами, ни
кровью и смертью — медуницей, ромашкой, васильками. На какое-то мгновение ей
показалось, что она вернулась в прошлое, в то лето, когда Игорь устроил их с
Надей в деревню. И каждое утро вот в таком же густом тумане она бежала на речку,
закаляя волю. Ныряла в теплую, как парное молоко воду, и плыла в туман.
Воображение же плыло далеко впереди нее и рисовало то необитаемый остров, на
который она наткнется, то лодку с заблудившимися рыбаками, которых обязательно
спасет, безошибочно указав дорогу.
Но понятно, никого она не спасала, никакого необитаемого острова не находила. И
бежала домой. Надя к тому времени уже приготовила завтрак, пышные ватрушки с
творогом, шаньги с картошкой, а еще обязательно подогревала молоко, так что
тонкая паутинка пенки покрывала его.
Лена подошла к крайней избе и, на миг ей показалось, что за воротами ее ждет
Наденька, все с той же умиротворяющей, мудрой улыбкой, в том же переднике с
голубыми цветочками на светлом домашнем платье. И обязательный стакан
подогретого молока с пенкой будет в ее руке…
Девушка толкнула калитку и вошла во двор.
У крыльца молодая женщина переливала молоко из одного ведра в другое, но завидев
гостью замерла. Потом медленно поставила ведро на ступеньку и так же медленно
вытерла руки о передник. Взгляд был странным: грозным и жалостливым одновременно.
— Тебе кого? — спросила тихо.
— Немцы в деревне есть? — выдохнула Лена. Женщина с минуту молчала, изучая ее
и, поманила рукой. Девушка подумала, что та не хочет громко говорить, поэтому
подзывает, чтобы шепнуть и, пошла, не думая о подвохе.
— Ты откуда? — спросила женщина. Лена нахмурилась: разве о том речь шла? А
пока думала, женщина схватила ее за руку, да так крепко и ловко, что Лена
сообразить не успела, увернуться.
Миг какой-то и девушка оказалась без автомата и буквально затолкнута в сенки, а
там в какой-то закуток с шайками, ведрами, старыми банными вениками. Схлопала
дверь.
Лена ринулась на препятствие, заколотила кулаками. Хоть бы что.
Огляделась в поисках лазейки — ничего, даже махонького окошечка нет, и темно,
как в кладовке их Московской квартиры.
Как же она попалась-то? Прав был Дрозд!…
Нет, не прав!
Нет!
Что же теперь будет?
Она выберется!
Сердце гулко колотилось в груди и в голове помутилось от страха и понимания, что
