кратко — каким боком ты из Забайкалья здесь оказался.
— Паршивая обстановка, товарищ майор, — кивнул. — Сведений никаких нет. Знаю
только, что вокруг немцы. Мы с другом, лейтенантом Саниным, получили отпуск,
ехали в Брест. Ближе к утру, примерно в 4, 4.20 двадцать второго июня, состав
подвергся массированной бомбандировке. С тех пор пробирались к своим. По дороге
к нам присоединились бойцы из разрозненных частей, пленные, которых удалось
отбить. Дней девять назад при переходе через поле опять попали под авианалет. От
группы остался я и девушка, которая ехала с нами в поезде.
И вздохнул, не сдержался:
— Сегодня мы должны были быть в части, — закончил глухо.
— Ясно.
— Можно спросить?
— Да.
— Как вы оказались в том лесу?
— Имеешь право, — согласился. — Раненые, лейтенант. Мое дело лечить… но… —
и смолк, закрыл глаза. Минут пять тишина стояла, потом раненный вновь заговорил.
— Утюжили беспрестанно. Батальон семь атак отбил, а потом… нечем и некому
отбивать было. Все легли. Политрук застрелился. Замкомбрига убит, комбриг — убит.
Я пытался эвакуировать раненных. Фашисты били прямо по машинам. Мы начали
оттаскивать бойцов к деревне. Ее накрыло. Прямые попадания. Дома в щепки, людей
… Попал в плен. Бежал. В лесу нашел раненных. Помогал медсестре Валентине
Самойленко… а она мне… Медикаментов нет, еды нет, питья нет… Умирали, как
мухи…Потом немцы окружили рощу и устроили артобстрел.
Мужчины помолчали. Лейтенант подошел ближе и, не спрашивая сел напротив капитана,
вперив в него тяжелый взгляд. Рассказ о расстреле раненных будоражила кровь и
будила злость. А еще вину и непонимание — почему они не вышли на своих? Не
помогли? Какой леший кружил их по лесам так, что они фактически никого не видели,
ничего не знали?…. А в это время гибли солдаты, целыми батальонами ложились!
И Коля мертв, и ребята…
А он жив…
— Что думаете делать, товарищ майор?
— Есть предложения?
— Есть, — посмотрел ему в глаза так, что и слов не понадобилось. — И оружие
есть.
Вспалевский кивнул и закрыл глаза:
— Меня Ян зовут, — прошептал.
— Александр.
— А девушку Пчела, — слабо улыбнулся раненный.
— Вообще-то ее Лена зовут.
Но Ян уже спал.
Лена слышала каждое слово, стоя за занавеской, и не могла пошевелиться. Картина
умирающих от снарядов и пуль раненых стояла перед глазами, словно она сама там
побывала. В купе с "погибли все, кроме меня и девушки" — это было невыносимо.
Дрозд вышел и первую кого увидел, отогнув занавеску, прижавшуюся к стене девушку.
