Олейор еще какое-то время пытался убедить своего друга в том, что если бы не крайняя необходимость, уже давно бы отправил его обратно в Тарикон. Но это, скорее, была уловка, помогающая ему скрыть радость от того, что последние два дня, что мы здесь пробыли, ему не пришлось испытывать напряжение, в котором он находился, сплетая воедино все те мысли об отце, возможном на него покушении, нашем походе, Даймонах и поведении Асии, которое смущало, к сожалению, не только его.
Риган, несмотря на свою драконью сущность, никакого влияния на Лайсе не оказал, что вызвало немало высказываний, весьма двусмысленного содержания, самым безобидным из которых было утверждение о том, насколько нынче измельчали крылатые Стражи Порядка. И это заставляло нашу гостеприимную хозяйку так мило смущаться, что продолжать стоило хотя бы ради того, чтобы Гадриэль мог ненароком положить свою руку на ее ладонь, словно уверяя, будто ничего, кроме дружеского расположения за этими словами не стоит.
Валиэль… С лица младшего принца светлых не сходила восхитительная улыбка, которая когда-то смирила меня с жестокостью Лилеи и подарила мне друга, в верности которого я ни одного мгновения не сомневалась.
И лишь двое: Рамон и Асия выбивались из общего веселья. И пусть мой бывший фиктивный жених пытался соответствовать той легкости, что поселилась в большой гостиной, в которой мы все собрались — его глаза были пусты, отдаваясь в моем сердце болью каждый раз, когда я встречалась с ним взглядом. Моя же подруга была настолько спокойна и отстранена от всего происходящего вокруг нее, что, действительно, напомнила мне саму же себя, но тогда, когда наше знакомство с ней только состоялось. С маской вместо лица, с темной бездной глаз, в котором не было ни единого проблеска эмоций, с четкостью речи, в которой каждое слово было выверено и обозначало именно то, что и должно было означать. Не допуская двусмысленности толкования и напоминая общение смертельных врагов, которые за изысканностью фраз скрывали глубокую ненависть.
Вот и теперь она сидела чуть в стороне, у зажженного камина, так, чтобы лишь ее четкий профиль, лишь рука, небрежно удерживающая бокал, лишь кажущаяся раскованность позы бросались в глаза при мимолетном на нее взгляде.
И при всем моем стремлении ей помочь, я отдавала себе отчет в том, что пока она сама не захочет впустить меня в свой мир, в котором, похоже, выстроились призраки далекого прошлого, я могу лишь наблюдать за тем, как мрак лишает ее жизнь красок и все, что было в моих силах — ждать. Доверяя ее способности принимать правильные решения и веря в то, что ее душевных сил хватит, чтобы вновь стать той Асией, какой мы ее узнали.
