Но мне хватило всего лишь одной ночи, чтобы понять — я готов отдать это все за мир, в котором рядом со мной будет эта девушка.
И судя по тем внимательным взглядам, которым меня окидывал Олейор, когда не демонстрировал всем свою недовольство моим поведением — он это понял. И не только доводы разума о безопасности нашего пребывания в доме Лайсе, не только возможность проделать дальнейший путь до портала не подвергая себя ненужному теперь риску, послужили причиной того, что он принял ее приглашение.
И я мог бы этому только радоваться, если бы не проблески печали, что я видел в глубине его серых глаз. Видел и понимал, насколько реальны его опасения.
* * *
Мне казалось, что я уже забыла то тягучее ощущение, замешанное на тоске, предчувствиях, тяжести разлуки, неизвестности предстоящего, которое еще долгое время сопровождало каждый мой рассвет. Но время сглаживало все, и наступил момент, когда первый луч солнца, проникающий сквозь цветные витражи окна нашей спальни, улыбкой отразился на моем лице в ожидании того, как его губы коснуться моих, возвещая начало нового дня. Дня, в котором мы вместе.
Но судьба, словно ей показалось мало тех приключений, в которых мне пришлось принять активное участие, вернула меня к тому, с чего начался для меня путь по этому миру: мы выходили на рассвете.
Прежде чем сделать шаг на портальную площадку, которая должна была вынести нас за двойной ряд каменной ограды, я оглянулась на тянущий к прозрачному небу шпили дом, который вблизи еще больше, чем издали напоминал уменьшенную копию замка. И мне даже не трудно было сказать — какого именно: достаточно было лишь сосчитать количество башен серыми стелами украшавшими этот архитектурный шедевр, как из памяти всплывал наш поход за моим прадедом.
Как все это было давно… Но отчего же тогда так свежо в памяти? И почему отдается туманом, застилающим взгляд?
Качнув головой Олейору на невысказанный вслух вопрос, по принесенной с Земли привычке, чуть слышно произнесла: 'Спасибо этому дому… , - вложив в это восклицание благодарность за каждое мгновение, прошедшее под его крышей, всколыхнув в памяти наш последний в нем вечер…
Ужин прошел очень непринужденно.
Гадриэль сыпал шутками, правда, весьма пристойного, что для него было удивительно, содержания. Похоже, это дитя настолько запало в его душу, что он, возможно, и сам того не желая, показал нам того Лорда, которого мы совершенно не знали. И лишь немногие, среди которых была и я, могли догадываться, каким он может быть, когда это светлое чувство его настигнет. Правда, это нисколько не мешало ему все замечать, все видеть и слышать и время от времени выдавать замечания, которые служили лучшим доказательством тому, что он мог одновременно и очаровывать свою барышню, и оценивать те проблемы, с которыми нам еще предстоит встретиться на своем пути.
