— И он, и она не считают нужным создавать проблемы там, где их нет. Да и кандидатура виновного у Олейора сомнений не вызовет.
В конечном итоге, все так и получилось: мой принц едва сдерживал рык, не имея возможности излить на меня свой гнев, Лера — загадочно улыбалась, глядя на меня и девушку. И мне не надо было быть менталистом, чтобы понять, какие мысли при этом роились в ее голове, теплом отзываясь в моем сердце — ее мнение было для меня еще более важным, чем моего друга. Принцесса была единственной женщиной, не только вызвавшей у меня чувство, наиболее близкое к любви — уважение, но и заставившей меня пожалеть что не я, а другой, первым заявил свои права на нее. Что не я, а он, заставлял чувства в ее груди бушевать стихиями, что не я, а он принял ее клятву быть всегда рядом. И когда я подводил Лайсе к Лере и Олейору, стоящим вместе со всеми, но все равно, ощущаемые единым целым, отдельным от тех, кто стоял рядом, именно то, как она воспримет девушку, имело для меня значение. Словно это было одновременно и свободой, которую она мне возвращала и благословением, получить которое именно от нее мне было необходимо.
Но это не единственное, что оказалось для меня важным. Отвечая на вопросы принца, пытаясь своей улыбкой смягчить его недовольство, наблюдая за своей подругой и за каждым, кто не столь спокойно, как оборотни, отреагировал на появление девушки, я не переставал ловить себя на том, что любуюсь Лайсе. Наслаждаюсь каждым ее жестом, каждым удачно сказанным словом, ее пониманием того, что происходит рядом с ней, ощущением внутренней силы и поразительного спокойствия, что исходят от нее.
И все это подводило меня к кажущемуся мне невероятным, но, тем не менее, огнем отзывающемуся во мне пониманию: в мою жизнь пришла любовь.
Та, о которой я никогда всерьез не задумывался, пока не встретил Леру. Воспринимая женщин как приятную часть моего существования, как то, без чего я не могу чувствовать себя живым, как то, что дарит удовольствие и привносит остроту ощущений, схожую с азартом смертельной схватки. Но даже похожее на дымку ощущение тоски, возникающее каждый раз, когда я видел, какая нежность, какая трогательная забота друг о друге связывает самых близких для меня существ, не заставляла мне примерить это слово к себе. Оставляя в душе уверенность в том, что самым ценным для меня является та свобода от привязанностей, от беспокойства за другого, та возможность распоряжаться своей жизнью не задумываясь о том, что это может причинить боль кому-то настолько близкому, что будет являться моей частью.
