Но, выйдя из лавки, Август встретил Рагну, она, как всегда, очень мило кивнула ему, и это было приятно. Рагна славилась своим умением нравиться мужчинам, она сама остановилась, давая ему возможность поболтать с ней, если, конечно, он захочет. Август, у которого быстро менялось настроение и который был всегда в добром расположении, подошёл поближе, взял её под руку, ущипнул и был награждён улыбкой, отчего сам тоже покраснел и вообще разгорячился.
— Ну, чего тебе надо? — смеясь, спросила она.
— Ты прямо чертовски хороша. Слишком хороша для Теодора.
— Нечего меня щипать средь бела дня, — ответила Рагна. — Ты где пропадал? Я слышала, тебя искали по всему Поллену.
— Всё дела, дела, — ответил он. — И дочка у тебя красавица, та, что в услужении у доктора. Хороша — не придерёшься. Ты её вроде не от Теодора заимела?
— Вроде нет. А ты разве её видел?
— Нет, не видел. Но коли на то пошло, ты и сама ничуть не хуже.
— Не подмазывайся, — сказала она и повлекла его за собой. — Значит, ты лечился у доктора?
— Не лечился, а просто показался. Ничего такого у меня нет, но мы, моряки, проходим проверку раз в квартал. Да, Рагна, просто слов нет, до чего ты красивая, я, можно сказать, днём и ночью наблюдаю за тобой в бинокль, так что от меня ты не скроешься.
Рагна, хотя дорогу ей, между прочим, никто не преграждал, ответила:
— Дай мне пройти, тебе говорят. Не желаю я больше слушать всякую болтовню.
Август:
— А могу я увести твою дочь от доктора?
Рагна, с жаром:
— Боже избави!
— Да, ты права, тем более что я предпочёл бы тебя. — Вот так он калякал с ней: он-де с ранней молодости бродил по свету, а теперь вошёл в гавань, хочет остепениться, он, собственно, за тем и вернулся, потому как намерен жениться, обзавестись семьёй...
Рагна, с улыбкой:
— Ну, для этого ты слишком стар, да и волос у тебя на голове осталось маловато.
Была такая черта во всех рассказах Августа — от них веяло безбожием, Поулине же терпеть не могла, когда глумились над священными темами. Она испытывала глубокое благоговение перед тем, что ей преподали в детстве, перед религией и церковью, в доме у них можно было встретить религиозные трактаты Линдерота и Хоффахера, которые она читала по воскресеньям. Её родители были исполнены бесконечной доброты и наделены живым умом; в молодости, будучи ещё не чуждыми житейских слабостей и удальства, они при крещении нарекли своего первенца Эдеварт, он у них был старший, зато все остальные дети получали библейские имена — Осия, Йоаким, а одно дитя, которое умерло сразу после рождения, звалось Закхеем. Ничего особенного для здешних мест в этом не было, почти во всей северной части страны жили люди, носившие такие, порой весьма диковинные, библейские имена.
