Кажется, после одного из таких задушевных разговоров главного конструктора и увезли прямо с ВЦ в нашу городскую больницу. И, кажется, примерно тогда же в вычислительный центр стал захаживать наш Иван Иванович Кольев. Я помню это и потому, что и мы с ним подружились, пожалуй, именно в это самое время. Я еще позвал его впервые к нам в гости покормить домашним обедом, пригреть немножко, чтобы побыл он в человеческой обстановке (жил-то ведь он один, и близких людей у него, кроме Эль-К, никого в городе не было); а он за столом вдруг и пустился распространяться насчет Системы, возможных изменений, которые могут быть внесены в отдельные узлы, насчет новых обстоятельств по пуску, до болезни главного конструктора. Я удивлялся: откуда такая осведомленность? Спрашиваю его: «Что это, и вы, Иван Иванович, поддались общему психозу?» А он внезапно покраснел, засмущался и беседу на что-то другое перевел. Я, повторяю, этому удивился, но не так чтобы очень: у нас все тогда были так или иначе в курсе дела, что там творится с Системой, а у многих даже привычкой стало обязательно в вычислительный центр забегать днем; кое-кто там часами околачивался. Некоторые любители, способные к технике и электронике, порою и реально что-то там такое даже руками делали, другие, понятно, больше советами помогали, а кое-кто и просто посиживал-покуривал, болтал о том о сем — вроде клуба своеобразного получалось. С машины их не прогоняли, наладчиков самих тоска брала сутками в схемах ковыряться, да и начальство наше не протестовало, слабо надеясь: а вдруг свежий человек поможет, подскажет что-нибудь полезное, выручит — специалисты ж все-таки, физики!.. Вот я и решил тогда, что Иван Иванович к таким добровольцам и доброхотам — сам не знаю, как их назвать, — примкнул, и, между нами говоря, даже порадовался за него: не так уж, думаю, одиноко ему будет, все ж развлечение!
Но… случилось так, что доброхоты-то покрутились, покрутились вокруг машины, прокурили ее насквозь, да мало-помалу и отпали, уголок только себе слева от дверей облюбовали и там все в шахматы играли… а Иван Иванович остался! Втянулся! Сперва, как рассказывали очевидцы, стеснялся, большей частью все стоял и смотрел, потом раз попросил паяльничек и какую-то схему в две минуты переделал по-своему, отчего она и впрямь заработала лучше, чем предполагалось, потом отладил еще один блочок, который совсем уже было бросили, потом… Потом вхожу я однажды в машинный зал и глазам своим не верю: за столом Иван Иванович, подле него почтительно склонились ленинградцы, сам оправившийся только что после приступа главный конструктор в их числе. Иван Иванович по синьке, по чертежу то есть, карандашом водит и — несомненно! — им указания дает! А эти усердно кивают и от удовольствия по плечам друг друга хлопают! А наши тоже обратили внимание на эту сцену, шахматы позабыли, из своего угла таращатся, ничего понять не могут!
