На балконе кто-то захлопал в ладоши.
— Ни с одним государством, будь оно большим или малым, мы не откажемся вести переговоры при взаимной доброй воле, с терпением и решимостью добиться понимания. Из него вырастет доверие, и тогда производство вооружений сделается ненужным. Но, прежде нежели успех увенчает наши старания, мы должны в интересах мира оставаться бдительными и сильными.
Первые ряды балкона пришли в восторг. «Халат» вернулся на своё место. Сил'ан по-прежнему не обращали на людей и их речи ни малейшего внимания. Жезл громыхнул по полу. Вперёд шагнула — но не вышла на середину — женщина, стоявшая под гербом Гаэл:
— Переговоры, вы говорите, — холодно и неприязненно начала она. Голос у неё был рвущийся, высокий. — А что в это время будет делать армия? Я очень сомневаюсь, что вам удастся склонить летней к переговорам, не прибегая к нашей помощи.
— Мы приложим к тому все усилия, — заверил «халат».
— Какие именно усилия вы приложите? Разошлёте гонцов? Разве их судьба не ясна? И где станут проводиться переговоры? Позволите чужестранцам проникать в Весну, нарушая мудрый древний запрет? Или вам самим хватит храбрости отправиться в резиденции правителей тех самых жаждущих мира государств?
Она говорила всё громче, пока не сорвалась на крик. Мужчина справа от неё ударил жезлом об пол, призывая к порядку.
— Я хотела бы знать, — взяв себя в руки, продолжила женщина, — если их государства беспрерывно гибнут и нарождаются, меняют властителей, как собираетесь вы с ними договариваться? И какое может быть доверие к обещаниям мира у тех, кто живёт среди непрекращающихся сражений? Наконец, какое доверие может быть у нас — к их уверениям?
— Даэа[29] права, — сказал другой «халат», выступив вперёд. Его герб изображал леса и холмы, перевитые лентами. — Весна при всём стремлении к уважению и малого и великого, не может вести переговоры с десятками, а то и сотнями самозваных уанов. Как равный надлежит говорить с равным, а не с низшим — он не способен оценить оказанной чести.
— Он не способен вполне ответить за свои слова, — подал голос маг в красной мантии.
Фразу завершил настойчивый стук жезла. Хин пожалел мозаику.
— Совет — не базарная площадь, — сиплым тенорком вместо ожидаемого густого баса провозгласил тучный представитель Маро. — Слушайте друг друга!
— Если страна долгие сотни лет страдает от разобщённости, — взял слово маг, — можно ли рассчитывать, что она выберется, наконец, на верный путь? Я так не думаю. Следует показать ей дорогу. Проявить милосердие, наконец.
