Лето прошло спокойно. Отец так и сказал Мите – отдыхай! Учись, читай книги. Ты скоро пойдешь в десятый класс, и должен знать, чего тебе нужно добиться в жизни! А на комбайн я возьму помощником Кузьму, молдаванина. Он тут со строителями на шабашку приехал, но и в технике соображает. Он жилистый мужик, справится. Хлеб в этом сезоне большой, делов много…
Отец приходил с поля в сумерках. Возле клуба к этому времени собиралась молодежь, раздавались первые звуки гармошки. Джон называл гармошку “пилим-пилим”, неуклюже отплясывал под смех собравшихся.
Вместо старого, умершего в прошлом году гармониста, объявился новый,
Алешей зовут – такой же светловолосый, веснушчатый, как и прежний.
Есть в гармонистах похожесть, будто из одного теста слеплены. Алеша приехал из среднеазиатской республики вместе с родителями, зато играет по-здешнему, будто родился в Тужиловке. Так же прикрывает глаза, скалит редкие зубы в напоре игры, быстро выучил местную
“Матаню”. Парни научили его пить самогонку под слабую закуску, хотя в своей республике он ничего крепче кумыса не пробовал.
И гармошку где-то достал елецкую, “рояльную”, ручной работы, с алыми мехами и лаковыми деревянными клавишами. Старинные гармошечные мастера умерли, а гармошки все равно откуда-то опять появляются.
“Откуда все снова здесь берется?” – размышляет Митя.
Алеша говорит по-русски чисто, в синих глазах тепло Ташкента, который он забыть никак не может. Мать его там была учительницей начальных классов, а здесь работает почтальонкой. Нет в Тужиловке маленьких ребят, учить некого. Отец Алеши, Василий Викторович, по образованию инженер-электронщик, работал на авиационном заводе, а здесь заведует колхозной мастерской, достает запчасти для тракторов и комбайнов. Человек он, по словам Митиного отца, грамотный и ответственный.
По темноте отец возвращался с поля, снимал пиджак, пахнущий соломой и машинным маслом, прислушивался к отдаленным звукам гармошки. В такие минуты лицо его размягчалось, в глазах появлялось что-то давнее, усмешливое. Мать накладывала на тарелки еду, кормила хорошо
– мясо было на завтрак и ужин, обед из колхозной столовой возили прямо в поле.
Отец не спеша ел, затем вставал из-за стола, вялыми движениями раздевался, мылся в ванной. На кухне пахло дымом от сухих чурбачков, которыми мать растапливала титан, чтобы нагреть воды. Купала мужа долго, как маленького, натирала спину, что-то ему говорила, тихо смеялась. Митя ревниво прислушивался к ее странному голосу, воркующему за дощатой перегородкой.
