Участников соревнований вновь собрали на поляне. Судейская коллегия сидела за столом, уставленным призами: пылесос, приемник, кофеварка, электробритва. Всем трактористам, независимо от результата – по триста рублей в конвертах. Старик-судья, командуя охрипшим голосом, опять выстроил трактористов в шеренгу. Молодые механизаторы толкали друг друга в бока, смеялись, старшие, вроде отца, потихоньку курили, переговаривались короткими фразами.
Тем временем старик скрипучим голосом читал по бумажке имена победителей.
Отец, пошарив по карманам, не нашел пачки сигарет, вздохнул, вытер ладонью пересохшие губы. Держа в ладони коробок спичек, отыскал взглядом Митю, улыбнулся короткой улыбкой. Митя обрадовался: такая улыбка дороже приза!
Отец ткнул рукой с зажатым коробком в сторону стола – транзистор наш!..
Вскоре начальство разъехалось, лишь Тарас Перфилыч остался выпить с механизаторами, заявив, что хочет посидеть “с народом”. Старый председатель собирается на пенсию, на душе у него тоскливо.
Трактористы, скинувшись по пятьдесят рублей, молча приняли начальника в свой круг. Тарас Перфилыч и сам не скупой – купил в автолавке литр водки и нес бутылки в обеих руках, шагал, по-утиному переваливаясь, споткнулся о муравьиную кочку. Очень горевал, что не может выпивать в прежнюю председательскую дозу, разве что пару стопок по привычке.
– А я? – воскликнул тихим голосом Батрак. Партийный деятель был огорчен: его забыли пригласить к закуске и выпивке, разложенной на газетах, и он ворчал под нос: – Этим пьяницам лишь бы заглотнуть скорее…
Разговаривать с Батраком Митя не любил. Съев пару пирожков с повидлом, взялся крутить ручку выигранного приемника, разносящего над поляной музыку. Он сразу полюбил этот приемник с крупными китайскими иероглифами. Дома два выигранных на других соревнованиях пылесоса, три электрических самовара. И приемники отцу дарили много раз, но коротка жизнь транзистора в руках деревенского пацана. И
Джон, сосед-дурачок, помогает. Как схватит радио своими лапищами, так обязательно сломает.
Кто-то из трактористов сжалился над Батраком, махнул рукой: иди сюда, многопартийность!.. Заодно пригласили дезертира Никишу.
Водку Никиша глотал жадно, хватал пальцами кильку из консервной банки, закусывал, бормотал что-то потерянным задыхающимся голосом.
Отец вяло жевал хлеб, макая его в ту же банку с консервами, трактористы к Керосину насчет “грамульки” не приставали, знали, что бесполезно.
