По грядкам, вслед за длинным стариком, обутым по случаю праздника в начищенные хромовые сапоги, уже слегка запылившиеся, шагала комиссия
– кто в туфлях, кто в штиблетах. Члены комиссии перепрыгивали через глудки, отваленные плугом. В комиссии была симпатичная девушка – тоже, наверное, специалист.
К Мите подошел Батрак, который хотел что-то сказать, но тоже засмотрелся на девушку.
– Выпил заграничного напитка и человеком себя почувствовал! – произнес он писклявым раздраженным голосом, поправил свои длинные свалявшиеся косицами волосы. В ответ на насмешки мужиков говорит, что не их это собачье дело, какие волосы он носит, сейчас свобода во всем наступила, и вообще мода была такая во времена его юности, все гитаристы из ансамблей носили длинные волосы и распевали: лабу-дабу-да!..
… Комиссия дошла до отцовских грядок. Громко обсуждали, записывали свои мнения в блокноты.
Старый агроном обернулся, посмотрел на тракториста, приложив от света ладонь к глазам.
Отец молча курил, голова как всегда опущена. Казалось, результаты конкурса вовсе его не интересуют. Сигарета подрагивала в уголке рта.
Поднял лицо, бросил взгляд на соседние загонки, зеленые от поваленных сорняков. Чужой брак в работе не веселил его, лишь глаза озорно взблеснули, он бодро кашлянул в кулак.
Агрономы наперебой хвалили работу отца – куда же лучше? Грядки ровные, глубина соответствует. Надо присуждать первое место!
– Три года в тюрьме сидел за тележку зерна… – возразил кто-то. И, словно бы оправдываясь, тихо добавил: – Еще в советские времена…
Наступило молчание. Глохли моторы тракторов, запоздало допахавших конкурсные участки.
– Второе место! – раздался чей-то солидный голос из судейской коллегии. Старик-агроном потупил голову в широкополой шляпе и, выронив линейку, побрел к обочине. Девушка линейку подобрала, застенчиво постукивала ею по розовой ладошке.
Услышав слово “второе”, отец вздрогнул, длительно затянулся сигаретой, словно за один вдох собирался выкурить ее сразу всю, затем вдруг скомкал в ладони так, что хрустнул набитый в бумагу табак, швырнул сигарету в траву.
– И нечего тут переживать, что первое место не дали… – хмыкнул
Батрак, желая ободрить Митиного отца. – Хоть бы денег приличных дали, а то просто подарки дешевые!
Тарас Перфилыч пытался убедить комиссию в том, что грехи
Ваньки-Керосина ушли в прошлое вместе со страной, которая когда-то сажала и миловала. Нынешний Керосин ни самогонки, ни даже магазинной водки на дух не принимает, с него молодые механизаторы пример берут!
